Дмитрий Мережковский - Сильвио

Бессмысленный и длинный.

Чего бы пожелать? В душе моей пустынной

Все тихо: говорить и думать лень.

И я теперь готов завидовать животным.

Их грубым радостям, простым и беззаботным.

Тоска!.. О, если б кто-нибудь нашел

Источник свежих; новых упоений,

Нетронутых, безвестных наслаждений —

Я разделил бы с ним порфиру и престол!

Шут.

Таков удел земной: природа для людей

Заимодавец беспощадный.

И все один процент — сто на сто — платят ей

За каждый светлый луч, за каждый миг отрадный.

Кто б ни был должником — сапожник иль король.

Вчера любовь, вчера веселье. —

Сегодня скука и похмелье,

И мудрость поздняя, и головная боль.

Сильвио.

Бездельники. Льстецы и дармоеды.

Так вот как служат королю!

Где хохот, шутки и веселье?

Я лиц унылых не терплю.

Пляшите, смейтесь, — чем хотите, —

Умом иль глупостью — царя развеселите!..

Найдите для меня игру, забаву, труд:

Что делают у вас, когда не спят, не пьют.

И не целуются с красотками?

Канцлер.

Великий

И доблестный порыв премудрого владыки

Мы все приветствуем; твой юный дух растет

И жаждет к подвигам направить свой полет.

Дерзнул, монарх, к делам правленья

Привлечь твой милостивый взгляд:

Мои бумаги. Повеленья

Давно без подписи лежат.

Взглянуть на них царю не будет ли угодно?

Вот кипа пыльных, старых дел

Когда б спросить тебя я смел,

Чтоб ты пожертвовав минуткою свободной,

Хотя б важнейшие бумаги просмотрел…

Сильвио.

Подать мне свитки.

Канцлер.

Вот, мой царь.

Сильвио (бросает свитки).

Возьмите их, солдаты.

Скорей, в огонь весь этот хлам проклятый

И пепел по ветру развейте!

Канцлер (в ужасе).

Государь,

Здесь важные дела!

Сильвио.

Повелеваю.

Чтоб по всему подвластному мне краю

Дела и рапорты, какие б ни нашли —

Рукою палача немедленно сожгли.

Солдаты, взяв бумаги, удаляются.

Ко мне, мой шут! Я по тебе тоскую,

Мне скучно, друг… Ты здесь умнее всех.

Спой песенку, унылую, простую,

Чтоб искрился в слезах безумный, горький смех!

Шут (напевает).

То не в поле головки сбивает дитя

С одуванчиков белых, играя:

То короны и митры сбивает, шутя,

Всемогущая смерть, пролетая.

Смерть приходит к шуту: «Собирайся, дурак.

Я возьму и тебя в мою ношу,

И к венцам и тиарам твой пестрый колпак

В мою общую сумку я брошу».

Но, как векша, горбун ей на плечи вскочил

И колотит он смерть погремушкой.

По костлявому черепу бьет, что есть сил.

И смеется над бедной старушкой.

Стонет жалобно смерть: «Ой, голубчик, постой!»

Но герой наш уняться не хочет.

Как солдат в барабан, бьет он в череп пустой.

И кричит, и безумно хохочет:

«Не хочу умирать, не боюсь я тебя!

Жизнь и солнце, и смех всей душою любя,

Буду жить-поживать припевая:

Гром побед отзвучит, красота отцветет,

Но дурак никогда и нигде не умрет —

Но бессмертна лишь глупость людская!»

Сильвио.

Спасибо, шут, ты рассмешил меня.

Исчез похмелья чад тяжелый.

Вина, рабы! За пир веселый,

За стол, друзья!

Пусть гроздий сок, звеня,

Забрызжет вновь, как пена водопада.

И, не смущаемы зарей,

Мы сладкой кровью винограда

Наполним кубок золотой!

Старый слуга (выходя из толпы).

Побойся Бога!

Сильвио.

Берегись!

Слуга.

Чего

Беречься мне? Меча и скиптра твоего?

Когда еще, мой принц, вас не было на свете,

Ни крови не щадя, ни живота, ни сил,

Во брани, мире и совете

Народу моему я правдою служил.

И царь, твой батюшка, нас жаловать изволил,

И слуг, — дай Бог ему здоровья. — никому

Он оскорблять бы не позволил, —

Ни даже сыну своему!

Сильвио.

Молчи, негодный раб!..

Слуга.

Спроси, в кровавой сече

Когда-нибудь перед лицом врага.

Дрожал ли старый твой слуга —

Ему ль унизиться до рабской, льстивой речи?

Нет, Сильвио, мой долг свершу я до конца,

И я скажу тебе, как честный, старый воин,

Скажу в лицо: ты недостоин,

Ты недостоин, принц, великого отца!

Сильвио.

Молчи, я задушу тебя!..

Слуга.

Молчать мне поздно.

Довольно я терпел, нет больше сил молчать.

Клянусь — пред истиною грозной

Тебя заставлю я дрожать —

Она мне сердце жжет и рвется на свободу!

Сильвио.

Держи его, палач!

Слуга.

Палач не нужен…

Я стар, я хил и безоружен.

Но видишь, радостью горит мой взгляд

И слезы светлые в очах моих дрожат.

Всю правду я сказал, что совесть мне велела.