Борис Акунин - Зеркало Сен-Жермена

Томский, Солодовников и Зизи. У Томского исчезли усы и пробор теперь у него прическа с чубом и подбритым затылком, как была у Вована. Одет он в красный сюртук с золотыми пуговицами и зеленую жилетку. Сияет толстая золотая цепь от карманных часов.

Доносится перезвон пасхальных колоколов. Все поочередно христосуются.

Солодовников: Костя, душа моя, ты мне стал просто как сын. Честно, без понтов. Вот подарочек тебе к Светлому Воскресенью. Заказал самому Фаберже. Ничего, с таких-то барышей не обеднею. Вот-с, из червонного золота.

Достает из коробки огромное золотое яйцо, раскрывает его. Механизм играет мелодию «Ты скажи, ты скажи, че те надо, че те надо».

Вован: Круто! Ну, Веник! Дай чмоку всажу.

Обнимает и целует Солодовникова .

Солодовников( целуясь с Вованом ): Христос воскресе.

Вован: В натуре воскресе. Я те тоже сувенир припас. Вот, цепура. ( Достает из кармана массивную золотую цепь с «гимнастом» .) Спецзаказ. Тут такую хрен достанешь. ( Надевает Солодовникову на шею .) Чисто архимандрит.

Солодовников вынимает платок, растроганно утирает слезы .

Вован( показывая на пианолу ): Зинок, ну-ка сбацай на синтезаторе «Пасхальную».

Зизи берет аккорд .

Вован( густым голосом ): Блиннн, блиннн, блиннн…

Солодовников( вставая рядом, подтягивает тенорком ): По-ол-блина, по-ол-блина…

Зизи( тоненько, мелодично ): Четверть блина, четверть блина…

Солодовников: Хорошо у вас, истинная идиллия. Ну пойду, не стану вам мешать. Совет да любовь. Дай Бог сему очагу, как говорится, прухи и спокухи.

Вован: Ага, давай, Веник. Завтра насчет караоке-баров обкатаем. Ну, шарманочных по-вашему. Лады?

Солодовников: Лады. Ах, голубки…

Уходит .

Зизи( наигрывает на пианоле и поет ): «Он уехал прочь на ночном дилижансе…»

Вован( раздраженно ): На каком, блин, дилижансе? «На ночной электричке», сколько повторять!

Зизи: Электричка это электрическая лампочка. Как на ней уедешь?

Вован( вздыхая ): Все-таки ты у меня, Зинка, на мозги не Хакамада.

Зизи: Не смей меня сравнивать со своими японскими кокотками! Опять был в «Приюте гейши», распутник?

Вован: Да я чисто покушать сашимов там, сушей.

Зизи: С чего? С ушей? Уж не лапши ли, которую ты мне вешаешь, отморозок? Ах, права maman: ты монстр, неблагодарный хам, бес-предельщик! Ты зачем Николиньку научил этой глупой игре в наперстки? Мальчик обыграл полгимназии, и теперь тебя вызывают к попечителю! C'est incroyable! Intolerable!

Вован( тоскливо ): Ё-мое, понеслось мерде по трубам… Пропал выходной.

Стук в дверь .

Голос слуги: Константин Львович, к вам господин Буревестник.

Вован: Давай его сюда! Все, Зинка, закончила базар. Дуй отсюда. У меня с крышей заморочки.

Зизи, сердито захлопнув крышку пианолы, идет к двери, сталкивается там с Буревестником (обшарпанным господином в темных очках, с бородкой клинышком), который и не думает пропустить даму вперед. Звучит «Аппассионата».

Зизи: Не дом, а хитровская ночлежка! ( Выходит .)

Буревестник: Томский, революции нужно еще две тысячи. Архисрочно.

Вован: Не борзейте, братва. ( Подходит к столу, поворачивает компьютероподобный ящик, и становится видно, что вместо экрана в него вставлены счеты. Щелкает костяшками .) На типографию штуку отстегнул? На общак? На пацанов, что в Бутырках припухают, башлял? Эту, как ее, блин, маевку, авансировал? Не по понятиям выходит!

Буревестник: Понятия — буржуазный предрассудок. Вы хотите, чтоб поднялась мускулистая рука миллионов рабочего люда?

Вован мотает головой .

Буревестник: Ну так вносите пожертвование на партийную газету.

Вован: А нельзя оформить типа как договорчик рекламы? Щас с налом напряженка.

Буревестник: Безналом пускай у вас ревизионисты берут. И не торгуйтесь, Томский, тут вам не базар. Не то вычеркнем вас к чертовой матери из списка представителей прогрессивной буржуазии.

Вован( быстро ): Какой базар? Базара нет. Когда Костик на прессу жидился?

Достает из ящика стола пачку кредиток, передает Буревестнику. Тот считает. Одну возвращает назад.

Буревестник: Замените «катеньку», склеенная.