Самед Вургун - Вагиф

Вернись ко мне, Вагиф! Моя корона!
Возлюбленный!

Уйди, красотка, прочь,
Цвети под сенью ханского закона.
Что дать тебе могу и чем помочь?

А я ее любил! И что осталось?
Я радовался ей! Стихи слагал,
Обманывал гаремной страстью старость…
Иль сам себе я песнями солгал?
Да, близок он — суровый, несогретый,
Мой неподкупный, мой тяжелый час…
Не лучше ли, что, как поют поэты,
«Разбит покрытый перламутром саз»?..

Убью! Убью злодейку!

Мало чести —
Бесцельно убивать. Нельзя! Убей
Врага в бою, — не женщину из мести.
Не пачкай руки. Выйди, Алибей.

Я не могу терпеть!

Иди не споря.

Оставь меня и ты. Среди людей
Не подобает в час мужского горя
Быть на виду…

Вагиф, себя убей!..
Ты, друг, смешон, тебя повесить мало.
Позор дворцовый для тебя не нов…
Жечь! Бить! Крушить! Уйти бы, как бывало,
На вольные эйлаги чабанов,
Где просто все, где жизнь берет начало,
Любовь живет в изодранном шатре…
Там ветерок благоуханный веет,
Там добрый мой народ мечту лелеет
О верности, о чести, о добре!..
Визирь Вагиф, поэт Вагиф, терпи,
Слагай стихи, гуляя на цепи,
О сладости простора и свободы:
Прославь эйлаг, пастушьих плясок пыл,
Поля, цветы… Пускай промчатся годы,
И люди скажут: «Он счастливым был!..»
О, вольный край! Горячий день в труде,
Простой ночлег… народные поверья,
Восхода час, луч солнца на воде…
Стихи текут. Спасение в беде!..
Где перья?

Эй! Мои чернила где?

Куда, шайтан, мои девались перья?!

В разлуке с милыми сгорает сердце…
За что, не знаю, бог карает сердце?
Летите, журавли, в страну родную,
Скажите им, как умирает сердце!
Я, пленница, устала на чужбине!
Седой старухой стала на чужбине!
Не милой никому рабыней стала, —
Лишь смерть меня ласкала на чужбине!

Мне душу терзает несчастной невольницы плач!
Не воин Каджар и не доблестный муж, а палач.
Нет больше такой, чтобы смерть пощадила, семьи!..
Все трупы мне снятся, безумны виденья мои…
Пустырь погорелый, кровавая рана — Иран!
А шах не насытился зрелищем крови и ран!

Что пленных ожидает на чужбине?
Кто слабых ограждает на чужбине?
Лишь смерть за испытанья награждает,
Лишь смерть освобождает на чужбине!

Грузинская женщина воет опять?

Мой шах! Разве может щегол щебетать
За прутьями клетки, с подбитым крылом?

Жалеешь?

Нет, шах!.. Суждено.

Поделом!

Болтают, что вкус поцелуя хорош!
Неверно! Людишек обычная ложь.
Мне выпала доля, глухая к любви.

Ступай и визиря ко мне призови.

Огнем осыпаются факелы звезд.
А там — лишь огонь! Божий замысел прост.
И солнце — костер: не щадит ничего,
И звезды помельче — лишь искры его.
Я — избранный, боже, не призван ли жечь?
В плоть мира не я ли вонзился, как меч?
Не кровью ли всякая плоть скреплена?
Я прозван кровавым? — Кровава она!
К шатру Каджара подходит его визирь.

Мой шах! Уж весна зацветает, пьяня…

Слуга! Со вниманием слушай меня.
Нам грустно. Владыкам привычна тоска:
Сокровища мира — щепотка песка.