Самед Вургун - Вагиф

Что? Хан? В меня?

В тебя. Молчи пока,
Оденешься в атлас, в парчу, в шелка,
Теперь другой походкою ходи:
Павлиньей, — две служанки впереди,
Две — сзади… Как луна в ночной тиши,
Неторопливо шествуй, не спеши,
Зато на ложе, ночью, будь быстра,
Нетерпелива, что огонь костра!
Свой стан и шею крепко обвивай
Руками хана… и узнаешь рай!

Ах, ах! О чем старуха говорит!
Да правда ль это?

Пусть мой день сгорит,
Когда я лгу! Посмею ли болтать?
Подумай — хан! О, божья благодать!
Он разве человек? Он — пехлеван.
Для умиленья нам аллахом дан —
Чернокурчавоусый, как Рустам!..
Скажи, дитя, спасибо небесам!

Нет… нет! А грех? Коран и шариат?
Вагиф? Вагиф? Супружества обряд…

Ага, ага! Вот так оно и есть!
Откажешь хану — потеряешь честь.
Хан есть хозяин — люди суть рабы.
Его желание — рука судьбы.

Знай — хану возражать нельзя. Нельзя!
В ад скользкая тебя сведет стезя:
Сам Азраил, негодницу губя,
В аду замкнет за твой разврат тебя
И отошлет от райских врат тебя!
Согласна? Говори!

Согласна?

Да… Но…

Что? Вагиф?

Вагиф…

Его беда!
Ему не жить.

Вагифу?

Все равно:
Считай — он умер. Решено давно.

Но он не умер!

Умер твой поэт.
Ты — честная вдова. Вагифа нет.
Будь счастлива. Я передам ответ.

Будь счастлива!

Я знаю, это сон…
О, что я сделала? Что скажет он,
Вагиф, Вагиф? Он безопасен мне…
Я — ханша. Или это все во сне?

Нет, ты не спишь. И я не сплю. Я — здесь.
Все правда. Правда такова как есть.

Что это значит?

Подлая!

Уйди!

Пусть вестником, идущим впереди,
Позор тебе сопутствует везде.

Что приключилось? Кто из вас в беде?

Отец!

Ты плачешь? Иль смеешься ты?

Отец!

Ты плачешь, чудо красоты?

О, не шути!

Голубка, что с тобой?

О, хуже, хуже, чем ночной разбой,
Такая жизнь, где сводням нет помех,
Где шейхи праведным считают грех,
Где ханом утверждается закон —
И ханом же в грязи растоптан он!
Уйдем отсюда!

Слышишь, друг? Уйдем.

Не понял я…

Наш опозорен дом!

Где женский стыд? Молчи!

Здесь нет стыда.
От хана сводница и шейх пришли сюда.

О, замолчи!

Шейх оправдал вину.
Хан в жены взял себе твою жену!

А Хураман?

Она…

Беда! Беда!

А Хураман?

Она сказала: да.

Она — чужая мне.
Что ж! Пожелаем счастья Хураман.

…Опять обман,
Опять все та же мука отвращенья!..
Мир преступлений — ханские дворцы.
Хан должен быть бесчестен от рожденья,
Поскольку ханов чествуют льстецы.
Что Хураман? Все хуже, все, нелепей
Красавицы гаремов для меня…
Остыло сердце в этом ханском склепе,
В душе не стало для любви огня.