Генрих Клейст: Пентесилея

Ты лжешь! Царица потрясла героев
Красой, величьем, смелостью!

Умолкни, Лукавая! С Астерией не спорь!
Она права: тот, кто один достоин
Быть мной сраженным, не сражен еще.

Но, госпожа, пока ослеплена
Ты страстью…

Прикуси язык, ехидна,
И не дерзай в царице гнев будить!
Прочь!

Пусть я гнев в царице пробужу,
Пусть больше лик твой светлый не увижу,
Но все равно предательницей льстивой
Из трусости не стану в миг опасный.
Пока огнем тебя сжигает страсть,
Ты дев вести в сраженье не способна:
Копью не может противостоять
Лев, если наглотался он отравы,
Подложенной охотником коварным.
Клянусь богами вечными, с Пелидом
Не сладишь ты в подобном исступленье.
Скорей мы сами до заката солнца
Всех юношей, с таким трудом безмерным
В бою жестоком взятых нами в плен,
Из-за безумства твоего лишимся.

Мне странно это слышать. Что вселило
В тебя такую трусость вдруг?

В меня?

Скажи, кто побежден тобою?

Юный
Царь Ликаон, аркадец [53] Аркад е ц — житель Аркадии, гористой области в Гр е ц и и , в центре Пелопоннеса. . Ты как будто
Его видала.

Так. Не тот ли это,
Кто, весь дрожа, стоял в измятом шлеме
Вчера, когда я к пленникам…

Дрожа?
Он тверд был, как Пелид, перед тобою!
Стрелой моей в сражении пронзенный,
Он пал к моим ногам, и с ним пойду я
На праздник роз так гордо, как умеем
Лишь мы одни идти в священный храм.

Вот как? Я вижу, ты одушевилась!
Ну что ж, он у тебя не будет отнят.
Эй, отыскать немедленно меж пленных
И ей отдать аркадца Ликаона!
Возьми его и вдаль от шума битвы
Беги с ним, невоинственная дева.
Укройся, раз он стал тебе так дорог,
Под сень кустов цветущей бузины
В ущелье дальнем, где ты с нежным другом
Под сладострастный соловьиный свист
Отпразднуешь, распутница, тот праздник,
Которого дождаться не желаешь.
Но на глаза не попадайся мне
И путь навек забудь в мою столицу.
Пускай тебя любовник утешает,
Раз все презрела ты — любовь и славу,
Отечество, царицу и подруг.
Ступай, — я разрешаю. Больше видеть
Тебя я не хочу — ты мне мерзка.

О госпожа!..

Одумайся!

Молчите!
Кто вступится, тот будет предан каре!

Царица, приближается Ахилл!

Ахилл? Чего же лучше! Девы, в битву!
Подайте мне метчайшее копье,
Острейший из стальных мечей подайте!
Миг радости даруйте мне, о боги:
Пусть юный и желанный мне воитель
К моим ногам, поверженный, падет.
Отдайте разом мне всю меру счастья,
На жизнь мою отпущенную вами.
Астерия, веди в сраженье войско,
Аргивян отвлеки и позаботься,
Чтоб пыл моих войнолюбивых дев
Не помешал мне в бой вступить с Пелидом.
Отточена смертельная стрела
Для той, кто головы его… о нет!
Хотя бы волоса на ней коснется.
Я, только я должна сразить героя!
Подруги, только эта сталь должна
Привлечь его в мои, увы, стальные
Объятья, чтобы он к моей груди
Прильнул и безболезненно и нежно.
Пускай он на весенние цветы
Поникнет, чтоб остаться невредимым:
Мне кровь его дороже, чем своя.
Не успокоюсь я, пока не рухнет
Пелид, как с неба редкостная птица,
К моим ногам, но так, чтоб, грянув оземь,
Ни одного пурпурного пера
Из крыльев сломанных он не утратил.
Тогда пусть тени из страны блаженных
Приходят праздновать победу нашу, [54] Тогда пуст ь т е н и из страны блаженных приходят пра з д н овать победу наш у .. . — В греческой мифологии наряду с А и дом, царством мертвых теней, лишенных сознани я , существовали и поля бл а же нн ых (элисий), где, по особой милости богов, вечно пребывали герои и праведники.
Тогда я вас домой на праздник роз
Смогу вести по праву, как царица.
Идем!

Сестра моей души! Протоя!
Пойдешь ли ты со мной?