Генрих Клейст: Пентесилея

Бег замедлил он
И пред собраньем всех царей аргивских
Коней сдержал. Вот Одиссей подходит.
Ахилл, покрытый пылью, спрыгнул наземь.
Вознице вожжи бросил. Обернулся.
Снимает шлем с натруженного лба.
Цари кольцом Пелида окружают.
Ему колени обнимают греки,
Влекут его с собою, торжествуя,
А рядом с ними взмыленных коней
Автомедон проводит, охлаждая.
Неистовствуя, к нам толпа спешит.
Привет, Ахиллу! Славься, богоравный!
Смотрите, все смотрите! Вот он сам!

Приветствую тебя, герой-эгинец.
Который даже в бегстве побеждает.
Юпитером клянусь, уж если ты
Противницу, к ней обратись спиною,
Поверг во прах одной лишь силой духа.
То что же будет в день, когда ты с ней
Лицом к лицу сойдешься, богоравный?

Что там еще?

Сын Нереиды, [42] Сын Н ереид ы — Ахилл . Мать Ахилла Фетида была нимфой моря, дочерью морского божества Нерея. в битве
Ты выказал такую быстроту,
С какою даже вихрь неудержимый,
Разбушевавшись, на просторах неба,
Над изумленным миром не свистит.
В свидетели Эриний призываю, —
Когда б бежал я на твоей четверке
От совести [43] В свидетели Эриний призыва ю , — когда б бежал я на твоей четв е рке от совести … — Эринии — олицетворение мук совести, богини-мстительницы, летящие за преступником, карающие его утратой разума и навлекающие на него возмездие. Антилох льстит своему другу, утверждая, что колесница Ахилла быстрей полета Эриний. по колеям житейским,
Я согласился б в грудь свою вместить
Грехи и преступленья всех троянцев.

Болваны!

Кто?

Ну, что вам?

Ты же ранен,

И пусть.

Нет, стой.

Дай сделать перевязку.

Сейчас закончим.

Слух сперва разнесся,
Что отступленьем воинов моих
Ты к бегству принужден. Меня в то время
При войске не было — Улисс [44] Улисс — Одиссей. и я
Внимали сообщеньям Антилоха,
Которого Атриды к нам послали.
Но все дальнейшее мне показало,
Что это состязанье с амазонкой
Затеял ты нарочно. Мне сдается,
Что ты при первом слабом свете дня,
Когда еще мы к бою снаряжались,
Уж присмотрел тот камень, о который
Споткнулась на скаку Пентесилея, —
Так ловко на него, клянусь богами,
Ее потом сумел ты навести.

Но не пора ль тебе, герой долопский,
В аргивский стан вернуться с нами, если
Нет у тебя намеренья другого.
Сыны Атрея нас зовут назад.
Притворным отступленьем мы царицу
В долину, где течет Скамандр, заманим,
А там уж амазонкам Агамемнон,
Ударив из засады, бой навяжет.
Свидетель громовержец, только так
Ты у царицы отобьешь охоту
Травить тебя, как юного оленя.
А я тебе от всей души желаю
Успеха, потому что ненавистна
Мне до смерти, как и тебе, мегера,
Мешающая нам вести войну,
И рад я буду видеть, как раздавишь
Ты розы щек ее своей пятой.

Они в поту.

Кто?

Тело, как свинец.

Води их — пусть на воздухе простынут,
А после ты их оботрешь вином.

Вон мехи уж несут.

Богоподобный,
Ты видишь сам — не взять нам верх сегодня.
Везде, куда бы ты ни бросил взгляд,
Холмы чернеют полчищами женщин.
Пожалуй, саранча и та не гуще
На спелых нивах иногда кишит.
Кто равную твоей стяжал победу?
Кто скажет, что и он, как ты, смотрел
В лицо царице, столь с кентавром схожей?
Напрасно мы зовем ее на бой,
Ей возвещая золотом доспехов
И звуком труб, что перед ней — цари.
Она навстречу нам не хочет выйти.
И, чтобы хоть издалека услышать
Ее как серебро звенящий голос,
Пришлось бы нам дать своре адских псиц,
Которая ее оберегает,
Бесславный бой с сомнительным исходом.