Петер Хакс - Иона

ИОНА Я должен рвать на себе волосы, вращать глазами, простирать руки к небесам и, наконец, упасть на землю ничком, раскинув руки и ноги.

СЕМИРАМИДА Раскинув руки и ноги? Что за спектакль!

ИОНА Да, весьма неприятно, но требуется подать знак, что я действую с самыми серьезными намерениями, что настаиваю всерьез, от всего сердца. Любое выражение безудержной убежденности непременно содержит элемент безумия.

СЕМИРАМИДА Господин советник, вы разочаровали меня. Я питала слабую надежду, что вы — человек образованный, но вы всего лишь такой же, как все прочие.

Эскар.

ЭСКАР

О царь, все, все потеряно, погибло.

Проигран бой, и родина, и трон.

СЕМИРАМИДА Я слышу вопли вместо донесенья.

ЭСКАР Я попытаюсь овладеть собой.

СЕМИРАМИДА Проигран бой, что это означает?

ЭСКАР Что Менуа ушел с победой с поля.

СЕМИРАМИДА Но ведь таков был мирный договор.

ЭСКАР

Нет, соглашенья не было такого,

А Менуа нарушил мерзкий мир,

Воспользовался им сверх договора,

Ворвался в глубь страны, как в стан врага,

Ниневию — столицу взял в кольцо

И занял городок Ассур на юге.

СЕМИРАМИДА Так быстро? Кто об этом сообщил?

ЭСКАР

Сам Менуа. Я видел текст воззванья,

В нем он себя провозглашает богом,

Могучим повелителем страны

И победителем всего Ассура.

СЕМИРАМИДА

О, эта старая моя ошибка —

Всегда переоценивать друзей.

Я полагала, Менуа — мошенник,

А он — безумец. Если б договор

Он не нарушил, — все пути ему

Открылись бы на юг — до Вавилона.

Теперь он к Вавилону нас толкнул,

А Вавилон толкнул к союзу с нами.

Теперь мы с Вавилоном вновь друзья.

Кто смел войти сюда без позволенья?

Асирта.

АСИРТА

Пусть вы меня убьете — все равно:

Дела так плохи, что не станут хуже.

Я возвращаюсь из святынь Мардука, -

Заступничества я искала там,

Молилась я о примиренье с вами,

О том, чтоб Вавилон нас извинил.

Жрецы мне помогали, как могли,

И вот сегодня был ответ получен,

Что Вавилон по горло нами сыт,

В предательстве нас низком обвиняет,

И что в союзе с ним объединились

Сирийцы, арамейцы, иудеи

И даже все пустыни и порты.

СЕМИРАМИДА Союз, конечно, против Арарата.

АСИРТА Нет, против Арарата и Ассура.

СЕМИРАМИДА

Тогда нам остается выбирать,

Где, на краю какого государства,

Будь то хоть Вавилон, хоть Арарат —

Мы прозябать должны как нищий округ,

Лишенный и народа и богатства:

Тогда Ассур быть царством перестанет

И потеряет своего царя.

АСИРТА

Ужасно то, мой царь, что в нашем горе

Один лишь человек повинен — он!

ЭСКАР

Пусть слово царское меня избавит

От этого тяжелого упрека.

СЕМИРАМИДА

Молчите оба. Нечего копаться

В былых грехах — накличем новый грех.

ЭСКАР Никто не смеет спорить с царским словом.

ИОНА

Я смею. Ибо время еще есть.

Есть времени чуть-чуть — вину исправить.

А как ее исправить, не признав?

Безбожная Семирамида, ты –

Позор, и стыд, и срам всего Востока.

Довольно ты молчала. Говори же.

Признай свое греховное паденье.

Ты издевалась над Судом Господним,

А нынче ты вопишь и причитаешь,

Как будто бы уже произошло

Все то, чему все это — лишь начало.

Семирамида, каяться пора!

Пойми, что грязный сель твоих злодейств

По имени назвать необходимо.

Тогда лишь силы ты в себе найдешь

Покончить с ними.

СЕМИРАМИДА Хорошо, покаюсь.

ИОНА Отлично.

СЕМИРАМИДА В чем же?

ИОНА

В скверном управленье.

В том, что бездарно исполняла долг,

А долг твой — государством честно править.

Воистину, два способа правленья

Являются основой государства:

Рассудок управляет тем, что есть,

Искусство — тем, что кажется возможным.

Но лжи хитросплетенья выбивают

У государства почву из-под ног:

Ложь терпит все и тем все оскорбляет,

Ложь вечно делает и то, и то,

И все не до конца: жалея бедных,

Боясь нарушить интересы их,

Она, в конце концов, их разоряет.

Так возникает мерзость запустенья.

Вот в чем теперь ты каяться должна.

СЕМИРАМИДА

Ужасные вы говорите вещи,

Но вами движет чувство состраданья.

Взломать сумели вы небесной властью

Упрямства скорлупу, и вот наружу

Прорваться может то, что есть во мне,

Хоть я об этом прежде и не знала.

Вы правы, государственная ложь,

Вы правы, политическая хитрость —

Вот имя преступленья моего.

Кто грех изображает — тот грешит.