Фридрих Шиллер - Мария Стюарт

О государыня! Пятою топчет
Нас самовластье! Нет на них управы!
И каждый новый день клеймит позором
Венчанную главу твою.

Опомнись!
Что тут такое?

Вот! Смотри сама!
Твой шкаф взломали. Все твои бумаги
И твой убор, что я спасла, — последний
Остаток подвенечного наряда
Французского, — все взято! Ничего
Нет у тебя из царственных отличий!

Ах, Анна, верь: не мишурою славен
Сан королевский. Могут с нами низко
Здесь поступать — унизить нас не могут.
Я в Англии ко многому привыкла,
Снесу и это. Сэр, вы поспешили
Взять силой то, что я еще сегодня
Хотела передать вам добровольно.
В моих бумагах есть одно письмо —
Послание к сестре моей державной,
Английской королеве. Дайте слово,
Что попадет оно к Елизавете,
Не в руки Берли, моего врага.

Я поступлю, как мне подскажет совесть.

Сэр, я ведь не таюсь: в моем письме
О милости великой я прошу,
О встрече с той, которую ни разу
В глаза не видела. Меня позвали
Держать ответ перед судом мужчин.
Могла ли я открыться перед теми,
В ком равных я не видела себе?
С Елизаветой одного мы полу,
Происхожденья, сана. Ей доверюсь,
Как королеве, женщине, сестре.

Свою судьбу и честь вы слишком часто
Мужам вверяли, несравненно меньше
Достойным уважения, миледи.

И о другой я милости прошу —
Откажет в ней жестокосердный разве:
Давно уже без утешенья церкви
Томлюсь в темнице и не приобщаюсь
Я тайн святых. Та, что меня свободы
Лишила и теперь грозит мне смертью,
Не хочет же лишить меня и рая?

По вашему желанию, декан… [8] По вашему желанию, декан… — В 1587 году был отстранен католический духовник Марии, и в духовные пастыри ей предложили протестанта, декана (епископа) Флетчера. Мария отказалась от духовника-протестанта. Вторично она отвергла его на эшафоте (V, 10).

Декана, сэр, не беспокойте. Нужен
Мне нашей — римской — веры духовник.
А также стряпчие с писцами, волю
Запечатлеть последнюю мою.
Тоска и скорбь неволи беспросветной
Мое здоровье точат; дни мои,
Должно быть, сочтены. Ведь на себя
Смотрю я как на смертницу.

Что ж, леди,
Такие размышленья вам пристали.

Кто знает: вдруг проворная рука
Ускорит ход неспешного недуга, —
Составить я духовную хочу,
Распорядиться, чем еще владею.

Пишите завещанье; вашим скарбом,
Поверьте, королева не прельстится.

Разлучена я с теми, что служили
Мне ревностно и верно. Где они?
И каково им, сэр? Без их услуг
Я обойдусь, конечно, по скажите,
Не терпят ли они нужды, насилья?

О слугах не пекитесь.

Уж вы идете, сэр, и в этот раз
Встревоженного сердца не избавив
От гнета неизвестности? Я здесь
Благодаря усердному надзору
Отрешена от мира; до меня
Ничто сквозь эти стены не доходит,
Моя судьба в руках моих врагов.
Уж сколько тяжких дней прошло с тех пор,
Как сорок комиссаров в этом замке [9] Уж сколько тяжких дней прошло с тех пор, // Как сорок комиссаров в этом замке… — Для суда над Марией было назначено 9 октября 1586 года сорок шесть комиссаров; 14 октября состоялся первый допрос; 25-го они собрались в Звездной палате в Лондоне и только 31-го признали Марию виновною в посягательстве на жизнь королевы Елизаветы. Смертный приговор был вынесен 20 декабря, а 1 февраля следующего, 1587 года его вручили Елизавете; 8 февраля состоялась казнь Марии.
Напали на меня и с непристойной
Поспешностью, не дав мне даже в помощь
Защитника, поставили нежданно
Перед судом, доселе небывалым!
Неподготовленной, ошеломленной,
Пришлось мне отвечать на обвиненья
В неведомых поступках и делах.
Явился суд — и сгинул, словно призрак,
И с этих пор вокруг меня молчанье…
Напрасно я читаю по глазам:
Моя ль невинность и друзей усердье
Или врагов наветы побеждают?
Скажите же по совести мне, сэр:
Все кончено? Иль есть еще надежда?