Фридрих Шиллер: Мария Стюарт

Достойный муж! Не все я потеряла,
Такого друга в горе сохранив!

И тут же с сокрушительною силой
Он стал о ваших муках говорить,
О кровожадных ваших супостатах.
По книгам родословным непреложно
Он доказал, что вы произошли
От корня славных Тюдоров, что вам,
И только вам одной, воссесть пристало
На трон британский, а не самозванке,
На ложе любострастия зачатой,
Не признанной самим ее отцом.
Не убежденный этим показаньем,
Законников я многих вопрошал,
Перелистал немало древних хартий,—
И всяк, кто сведущ, ваших притязаний
Незыблемую силу подтверждал.
Теперь я видел: только право ваше
На Англию вменяют вам в вину,
И королевство, где томитесь вы,
Безвинная, по праву вам подвластно.

О, это право тяжкое! Оно
Всех бед моих единственный источник.

И тут-то я нежданно узнаю,
Что уж не Толбот [12] Толбот Джордж, граф Шрусбери — был стражем Марии с 1568 но 1584 год. В 1587 году (время действия «Марии Стюарт») Шрусбери был верховным судьей в вопросах дворянской чести. охраняет вас,
Что дядя к вам тюремщиком поставлен.
Я промысла божественного перст
Почуял в этой вести! Я услышал
В ней долгожданный зов судьбы, вверявшей
Моей руке освобожденье ваше.
Друзья воспряли духом! Кардинал
Дает благословенье мне и учит
Постылому искусству притворяться.
Задуман план спасенья! Мы плывем
Домой в Британию! И вот я здесь
Десятый день, как знаете вы сами.

Потом я вас увидел, королева!
Вас, не подобье ваше! Дивный клад
Хранится в этом замке! Не в тюрьму —
В святилище пришел я, величавей
Дворца Елизаветы! Счастлив тот,
Кто дышит с вами воздухом одним!
И как же ей не прятать вас от мира?
Вся молодежь английская воспряла б,
Ничей бы меч не залежался в ножнах,
Мятеж открытый вспыхнул бы в стране,
Когда б свою узрели королеву Британцы!

Если б только на нее
Они взирали вашими глазами!

О, будь они свидетелем, как я,
Страданий ваших, кротости, уменья
Нести позор с достоинством и честью!..
Или в несчетных испытаньях вы
Не та же королева? Или в силах
Лишить вас прелести острог суровый?
Здесь нету ничего, что красит жизнь,
Но жизнь и свет ваш облик излучает.
Ни разу не входил я в эти двери,
Чтобы мое истерзанное сердце
Не умилялось вашей красоте!..
Но грозно надвигается развязка,
Час от часу опасность возрастает!
Не вправе я молчать, таить от вас
Ужасное…

Так приговор уже
Произнесен? Я все снесу — скажите!

Произнесен. Вы признаны виновной
Решеньем сорока двух судей. Вас
Палата лордов, и палата общин,
И город Лондон жаждут увидать
Во прахе. Медлит только королева,
Но не из состраданья, а в расчете
Коварном, что ее принудят силой.

Сэр Мортимер, ни удивить меня,
Ни испугать вы не могли. Я вести
Такой ждала. Своих я судей знаю.
И знаю: после стольких унижений,
Которым здесь подверглась я, свободы
Мне не видать. Их козни я постигла:
Меня хотят навеки заключить
И месть мою и гордые права
Замуровать со мной в тюремном склепе.

Нет, королева, нет! На том они
Не успокоятся! Их самовластье
Не терпит полумер. Пока вы живы,
Живет и страх в английской королеве.
Не спрятать вас в тюремных погребах!
Лишь ваша смерть престол ее упрочит.

Ужель мою венчанную главу
Она на плаху положить посмеет?

Посмеет ли? Не сомневайтесь в том.

Посмеет бросить в грязь и растоптать
Величье и свое, и всех монархов?
Месть Франции ее не устрашает?

Нет, в брак вступая с герцогом Анжуйским,
Она с ней вечный заключает мир. [13] Нет, в брак вступая с герцогом Анжуйским, // Она с ней вечный заключает мир. — Сватовство герцога Франсуа д’Анжу, девятнадцатилетнего брата французского короля Генриха III, относится к 1570 году; брак его с Елизаветой Английской не состоялся из-за требования королевы, чтобы герцог принял англиканское вероисповедание. В действительности д’Анжу умер до начала событий, изображенных в этой пьесе.