Леонид Зорин: Варшавская мелодия

— Я ничего не смог придумать. Вскоре меня перевели в Краснодар. От Гели я больше вестей не имел. Краснодар — отличный веселый город. Вечерами все ходят по улице Красной. Я тоже частенько по ней гулял, но друзей не заводилось долго. Потом появились и друзья. Летом мы ездили на практику в виносовхоз Абрау-Дюрсо. Он окружен горами и лежит точно на дне чаши. Ее северный склон засажен виноградниками различных сортов. Летом, когда листья окрашиваются в разные цвета, перед вами как бы возникает корона.

Звучит музыка. Это та же мелодия, что в первой сцене, — мазурка Шопена. Слегка измененный записью голос Виктора:

— Прошло десять лет, и я оказался в Варшаве. Стояла мягкая ранняя осень. Я знал, что Варшава была разрушена, но я увидел живую Варшаву, хотя развалины попадались часто. Мало на свете городов, подобных польской столице. Стоит только в нее попасть, и ты теряешь голову, как от встречи с девушкой, когда тебе семнадцать.

Свет. Барьер в вестибюле гостиницы перед отсеком администратора. На барьере — телефон. Виктор набирает номер. Слышен мужской голос: «Слухам».

ВИКТОР. Прошу пани Гелену.

МУЖСКОЙ ГОЛОС. Гельця!

Пауза. Слышны шаги.

ГОЛОС ГЕЛИ. Слухам.

Виктор откашливается.

Слухам.

ВИКТОР. Геля, это я. (Пауза.) Ты меня слышишь? Это я.

ГОЛОС ГЕЛИ(сдавленно) . Езус-Мария.

ВИКТОР. В восемь я жду на углу Свентокшисской и Нового Свята. Договорились?

Пауза.

ГОЛОС ГЕЛИ. Так.

Виктор вешает трубку.

Свет гаснет и почти сразу же вспыхивает. Вечер. Шум улицы. На углу — Виктор. Появляется Геля.

ГЕЛЯ. Я не опаздывала?

ВИКТОР. Не опоздала.

ГЕЛЯ. О, так. Он опять меня исправляет. Не о-поз-дала.

ВИКТОР. Нет, ты не опоздала. Точность — вежливость королев.

Рукопожатие.

ГЕЛЯ. Ты мало изменился.

ВИКТОР. Ты — тоже.

ГЕЛЯ. Ты был обязан сказать, что я стала лучше.

ВИКТОР. Я хотел это скрыть, чтоб чувствовать себя уверенней.

ГЕЛЯ. Вот что? Это — другое дело.

ВИКТОР. Все твои страхи были напрасны. Ты стала певицей, но не стала толстухой.

ГЕЛЯ. Одна я знаю, чего это стоит. Жизнь моя… как это… не сахар. И это надо понимать буквально.

ВИКТОР. А частки на Новом Святе?

ГЕЛЯ. Ты злой. Об этом даже нельзя говорить. Исключены раз навсегда.

ВИКТОР. Какая жалость.

ГЕЛЯ. Исключены, но сегодня мы сделаем исключение. В честь твоего приезда.

ВИКТОР. Я очень рад доставить тебе удовольствие.

ГЕЛЯ. Дзенкую бардзо пана. Как ты здесь очутился?

ВИКТОР. Нас тут несколько человек. Мы приехали встретиться с коллегами. Ваше виноделие недостойно такой страны. Всего несколько виноградников.

ГЕЛЯ. Ты прав, виноградники — это единственное, чего нам не хватает. Все остальное есть. (Пауза.) Ты стал ученым?

ВИКТОР. Я защитил диссертацию.

ГЕЛЯ. Я тебя поздравляю. Я была уверена, что ты пробьешься.

ВИКТОР. Еще больше это можно сказать о тебе. В Варшаве все тебя знают.

ГЕЛЯ. Такая профессия. Ты видел город?

ВИКТОР. Чуть-чуть. Но я уже им заболел.

ГЕЛЯ. У нас говорят — Варшава строилась семьсот лет и двенадцать. Было девяносто целых домов.

ВИКТОР. Знаю и не верю.

ГЕЛЯ. Где ты остановился?

ВИКТОР. В отеле «Саски».

ГЕЛЯ. А-а… так… Плац Дзержинскего. Но ты уже был в Лазенках? В Старом Мясте?

ВИКТОР. Не был нигде.

ГЕЛЯ. Когда ты приехал?

ВИКТОР. Три часа назад.

ГЕЛЯ. Спасибо. Это очень мило.

Она медленно оглядывает его.

ВИКТОР. И уже успел попасть в историю. Перед входом в отель стояли две толстушки. Наверно, они все время едят частки. Товарищ спросил меня не очень тихо: это и есть польские красавицы? И одна обернулась, смерила меня взглядом и сказала: да, это и есть польские красавицы.

ГЕЛЯ. Нечего распускать языки.

ВИКТОР. Они тут все понимают по-русски?

ГЕЛЯ. Почему товарищ спросил именно тебя? Тебя считают специалистом по польскому вопросу?

ВИКТОР. Просто я стоял рядом.

Она смеется.

Не понимаю.

ГЕЛЯ. Как ты на меня посмотрел!.. Ты совершенно не изменился.