Иоганн Гете - Эгмонт

Макиавелли.Вы повелели созвать совет? Оранский тоже прибудет на него?

Правительница.Я послала за ним в Антверпен. Хочу перевалить на них хоть толику ответственности, пусть вместе со мной противостоят злу или, не скрываясь, объявят себя мятежниками. Поспеши с письмами и представь их мне на подпись. И сразу же пошли в Мадрид нашего испытанного Васка, он неутомим и предан, пусть же первый принесет эту весть моему брату, лишь бы молва его не опередила. Я сама скажу ему несколько слов, прежде чем он отправится в путь.

Макиавелли.Ваши приказания будут исполнены точно и незамедлительно.

Клара. Мать Клары. Бракенбург.

Клара.Подержите мне, пожалуйста, пряжу, Бракенбург.

Бракенбург.Прошу вас, увольте, Клэрхен.

Клара.Что с вами опять? Почему вы не хотите оказать мне маленькую услугу?

Бракенбург.Этими нитками вы накрепко привяжете меня к себе, и я уже не вырвусь.

Клара.Пустое! Подойдите поближе!

Мать (вяжет, сидя в кресле). Лучше спойте что-нибудь! Бракенбург так хорошо тебе вторит. Бывало, вы веселые песни пели, а я на вас радовалась.

Бракенбург.Бывало!

Клара.Хорошо, мы споем.

Бракенбург.Как вам угодно.

Клара.Только, чур, петь бойко и живо! Это солдатская песенка, моя любимая. (Она мотает пряжу и поет вместе с Бракенбургом.)

Покуда они поют, Бракенбург то и дело взглядывает на Клэрхен. Под конец голос у него срывается, на глазах выступают слезы, он роняет моток и идет к окну. Клэрхен одна заканчивает песню, мать кивает в такт и смотрит на нее укоризненно, потом встает, хочет подойти к Бракенбургу, но не решается и снова садится в кресло.

Мать.Что там такое на улице, Бракенбург? Похоже, солдаты идут.

Бракенбург.Да, телохранители правительницы.

Клара.В этот час? С чего бы? (Встает и тоже подходит к окну.) Это не обычный караул, а чуть ли не вся окольная рать. О, Бракенбург, подите узнайте, что там такое. Наверно, какая-нибудь беда стряслась. Подите, мой милый, я вас очень прошу.

Бракенбург.Иду! Иду! И сейчас же ворочусь. (Уходя, протягивает ей руку, она пожимает ее.)

Мать.Ты опять его отослала!

Клара.Меня разбирает любопытство. Не осуждайте меня, матушка, его присутствие причиняет мне боль. Я не знаю, как вести себя с ним. Я перед ним виновата, и совесть гложет меня, он все так близко принимает к сердцу. Но что я могу поделать?

Мать.Такой славный, такой преданный юноша.

Клара.Вот почему я не в силах оттолкнуть его и неизменно с ним приветлива. Но я поневоле отдергиваю руку, когда его рука бережно и любовно ее касается. Поверьте, я жестоко упрекаю себя за то, что обманываю его, даю ему напрасно надежду. Мне это невыносимо. Хотя, видит бог, моей вины тут нет. Не хочу я, чтобы он питал надежды, но и не могу ввергнуть его в отчаяние.

Мать.Плохо ты поступаешь.

Клара.Он был мне дорог, в душе я и сейчас хорошо к нему отношусь. Я могла стать его женой, но никогда не была в него влюблена.

Мать.Ты всегда была бы с ним счастлива.

Клара.Жила бы в достатке, мирком да ладком.

Мать.И все ты сама разрушила.

Клара.В странное я попала положение. Начну думать, как же это случилось, и ничего в толк не возьму. Но едва завижу Эгмонта, и все мне становится понятно, понятно до последней мелочи. Что он за человек! Все провинции его боготворят, так ужели мне, в его объятиях, не быть счастливейшей на свете?

Мать.А дальше-то что будет?

Клара.Я задаюсь лишь одним вопросом: любит ли он меня? Любит ли? Да что тут спрашивать!

Мать.Матери только и знают, что дрожать за детей. Беда, ох, беда! Чует мое сердце, до добра это нас не доведет. Ты себя сделала несчастной и меня заодно.

Клара (сухо). Первое время вы ни в чем меня не упрекали.

Мать.Я была слишком добра, увы, я всегда слишком добра.