Иоганн Гете: Эгмонт

Иеттери плотниквстречаются.

Плотник.Разве я все не сказал наперед? Еще на прошлой неделе, когда цех собрался, я говорил: смута теперь начнется несусветная.

Иеттер.А правда, что во Фландрии они все церкви разграбили?

Плотник.Дочиста. И церкви и часовни. Одни голые стены оставили. Босячня проклятая! Нашему правому делу как напортили! Надо было нам раньше, честь честью, настаивать перед правительницей на своих правах, и точка. Ежели мы сейчас об них заговорим, ежели сейчас соберемся, сразу пойдут разговоры, что мы-де к бунтовщикам примкнули.

Иеттер.Да, теперь каждый думает: чего тебе первому нос совать? От носа и до шеи недалеко.

Плотник.Страх берет, когда сброд бушевать начинает, им ведь терять нечего. Мы за свои права стоим, а для них наши права — пустая отговорка; они всю страну загубят.

Подходит Зоост.

Зоост.Добрый день, судари мои. Что новенького? Правду ли говорят, будто иконоборцы на нашу столицу пошли?

Плотник.Тут им поживиться не дадут.

Зоост.Ко мне солдат зашел, табаку купить [16] Ко мне солдат зашел, табаку купить… — Анахронизм, табак был завезен в Голландию в 1665 году. , я его и повыспросил. Правительница уж какая бравая, умная женщина, а и та растерялась. Плохо, видно, дело, если она за своих стражников прячется. Замок ими битком набит. Поговаривают, будто она собралась бежать из города.

Плотник.Ну уж это напрасно! Ее присутствие — наша защита, да и мы ее сумеем защитить получше, чем эти усачи. А коли она сохранит нам наши права и вольности, так мы ее на руках носить будем.

К ним подходит мыловар.

Мыловар.Худо дело! Хуже не бывает! Все летит вверх тормашками! Да, теперь надо тихо сидеть, а то, глядишь, бунтовщиками объявят.

Зоост.Скажите на милость, еще предсказатель сыскался.

Мыловар.Я знаю, тут многие сторону кальвинистов держат, епископов честят и королю спуска не дают. Но верноподданный, настоящий католик, тот…

Мало-помалу вокруг них собирается разношерстная публика и прислушивается.

Подходит Фансен.

Фансен.Доброго здоровья, господа! Что нового?

Плотник.Не связывайтесь с ним, дрянь он, а не человек.

Иеттер.Он, кажется, писец у доктора Витца?

Плотник.Этот уж много господ переменил. Сначала был писцом, а как хозяева, один за другим, его повыгоняли за мошеннические проделки, стал то ли подпольным адвокатом, то ли нотариусом. Ко всему он еще и пьяница.

Подходит еще народ.Стоят, разбившись на кучки.

Фансен.Вот и вы сюда пришли, видать, пошушукаться. Да, разговор-то интересный.

Зоост.И я так полагаю.

Фансен.Будь у кого-нибудь из вас сердце, а у другого еще и голова в придачу, мы бы вмиг разорвали испанские цепи.

Зоост.Хозяин, так говорить не положено. Мы королю присягали.

Фансен.А король нам. Не забудьте.

Иеттер.Его правда. Вы как думаете?

Голоса из толпы.Давайте-ка еще послушаем. Этот человек понимающий! У него котелок здорово варит.

Фансен.Был у меня когда-то старик хозяин. Каких только он не имел пергаментов, грамот прадедовских времен, контрактов и судебных документов, я уж не говорю о самых редкостных книгах. В одной все наше государственное устройство было изложено: как сначала нами, нидерландцами, правили разные князьки и все-то по стародавним обычаям, как наши предки чтили своего князя, если он ими правил по-хорошему, и умели его окоротить, когда он лишнее себе позволит. Тут и сословное собрание сразу же за них вступалось, потому что в каждой провинции, самой мелкой, было свое сословное и земское собрание.

Плотник.Придержи язык! Всем это давно известно. Любой добропорядочный бюргер знает про свое государство, что ему знать положено.

Иеттер.Не мешайте ему говорить, всё что-нибудь да узнаем.

Зоост.Правильно.

Многие.Говорите, говорите, не каждый день это услышишь.

Фансен.Вот ведь вы, бюргеры, каковы! Живете — только небо коптите; ремесло к вам перешло от родителей, а значит, и власть пусть вами вертит, как хочет и как умеет. Ни традиция, ни история, ни права власть имущих — все это вас не касается; потому-то испанцы и поймали вас в сети.