Иоганн Гете - Совиновники

Ну, буря улеглась. Газета помогла.

Не спорь с ним!

Хорошо, что я не помню зла,
Не то бы он свои оставил поученья!

Не мучь…

Когда-нибудь я выйду из терпенья!
Как смеет твой отец твердить мне всякий раз,
Что я бездельник, шут, что я в долгах увяз?..

Любимый, не сердись!

Меня он грязью мажет,
Но, чем я дорог ей, пусть дочь ему расскажет!

Ах, перестань ворчать!.. Передохни чуть-чуть…

Я вовсе не ворчу, а излагаю суть…
Да… Женщины — венец земного наслажденья!
Что твой отец?.. Старик достоин снисхожденья…
Ты… ты воистину мне послана судьбой.
Иль я не сознаю, сколь сладко быть с тобой?
Ведь я не каменный! Люблю тебя…

…и мучу!

Прости, но я сейчас опять устрою бучу!
Ведь мне известно все: Альцест тебя любил,
Пылал тобой и сам тобой любимым был.

Ах!

Впрочем, что же тут особенно дурного?
Коль деревцо цветет и дать плоды готово,
Кто ближе к деревцу, тот схватит первый плод,
А новые плоды созреют через год.
Но я тебя, мой друг, ни в чем не укоряю,
Я выше этого. Да! Выше! Уверяю!
Мне попросту смешно!..

Посмейся, дорогой!
Альцест меня любил… И как никто другой…
И вовсе не секрет, что и сама когда-то
К нему стремилась я, любила чисто, свято,
С душевным трепетом глядела на него.
Но что из этого? Что дальше?..

Ничего!
Я вовсе не сказал, что дальше что-то было.
Какая девушка однажды не любила?
Сердечко екает — волнение в крови.
Не сразу и поймешь, что это зов любви.
А там и поцелуй. Сперва вполне невинный,
Почти ребяческий. За фантами, в гостиной.
Но времечко бежит, и милое дитя
Вкушает поцелуй теперь уж не шутя.
Упреки матери?! Что за предубежденье!
Была честна в любви. Теперь чиста в паденье.
И смею утверждать, что счастлив будет муж:
Мол, восхитительна и опытна к тому ж!

О, что ты говоришь?

Будь все же справедлива.
Девице — поцелуй, как мне — ну… выпить пива.
За кружкой кружку пью, спешу еще налить,
А жажду все никак не в силах утолить.
Ну, хватит! Ты — моя. Спросить, однако, смею:
Тот, кто обласкан был сердечностью твоею,
Он долго странствовал?

Да года три…

Всего?
Но вот он снова здесь… Да-с…

Боже, что с того?

А то, что здесь торчит он целых две недели!

Как разговоры мне все эти надоели!
Неужто у тебя заботы нет иной?

Я правду знать хочу! Иль мы не муж с женой?!
Зачем приехал он?

Развеяться, наверно…

А если он влюблен в тебя неимоверно,
Ты сможешь устоять или уступишь вновь?

Не надо спрашивать… Долг выше, чем любовь.
Вот так!

Так или нет, но лишь одно смекни ты:
Супруг важней, чем все хлыщи и волокиты!
Ишь наловчились как сладкоголосо петь!
Но звук есть только звук. А что потом? Ответь!

Конечно, звук есть звук. Но, боже терпеливый,
Что утомительней, чем ты, твой тон сварливый?
О, без конца брюзжать, подкалывать, грубить!
Любви ты требуешь?! За что тебя любить?!
Что дал ты мне, скажи! Смотри, в каком я виде!
Ты разоряешь нас, и ты еще в обиде.
Все расползлось по швам. Мы держимся с трудом.
Доходов никаких. А ты что вносишь в дом?
Твоя жена должна трястись за каждый пфенниг.
А ты? Ты влез в долги, ты не считаешь денег.
Хоть пальцем шевельни, попробуй их достать.
Знай: коли муж дрянной, ему жена под стать…
Принарядить, развлечь, подластиться к ней стоит.
И пусть тебя тогда ничто не беспокоит!..

Пойди отца пройми…

Да кто его проймет?
Хотим немногого… А жизнь все жмет и жмет…
Я у него была… Он и не слушал даже.
«Поменьше б разъезжал твой Зеллер в экипаже!
Я ни гроша не дам!..» И принялся орать.
Выкручивайся сам: мне неоткуда брать.
Ты — муж?! Свою жену ты прокормить не можешь!