Жак Одиберти: Антология современной французской драматургии

ДАФНА. Да, как все. И на том спасибо. Ты мне очень помог, Люк. Я стану как все.

ЖАН. Секретничаем? Держи, дорогая, это твое кошмарное калифорнийское шампанское. Только охладиться не успело. Держи, Люк.

МИШЛИН. Вперед! Держи, Ахмед.

АХМЕД. У меня руки заняты, я тебе косяк скручиваю.

МИШЛИН. Я подержу твой бокал.

Дафнаиспускает долгий крик, идет к детской кроватке.

ЛЮК. Дафна!

ДАФНА. О-о-о, я забыла, что она умерла!

ЛЮК. Дафна, дорогая, успокойся, она совсем умерла. Присядь, дорогая.

ДАФНА. О господи! Как тяжело от кислоты отходить. У меня мозги плавятся!

ЛЮК. Ничего, отойдешь потихоньку, не торопясь. Для начала ступай переоденься, не можешь же ты идти в полицию в таком виде. Ты мать семейства, сумасшедшая, но вполне благопристойная. У тебя какое-нибудь платье в багаже есть?

ДАФНА. Не знаю, посмотри сам. ( Раздевается.)

МИШЛИН. Не смотри, Ахмед.

ЛЮК. Ну вот, костюм.

ДАФНА. Ой, да это мой деловой костюмчик, как раз то, что нужно, чтобы судей обаять. Давай сюда! (Надевает костюм.) А рубины надеть?

ЛЮК. Ни в коем случае!

ДАФНА. Вот, я готова, осталось только дождаться Джона! Что такое? Косячок вы для себя приберегли? (Отбирает у Мишлин сигарету.) Держи, Люк!

ЛЮК. Спасибо.

ДАФНА. Мне все равно кажется, что для полицейских у меня недостаточно респектабельный вид!

ЛЮК. Всем молчать. Не волнуйся, ты отлично выглядишь.

ДАФНА. Ладно, о’кей… Раз ты так считаешь. Я сделала все, как ты велел, ничего не упустила. Я тщательно вымыла Катю, надушила ее, я прилично оделась для полицейских и психиатров, вот только все, что вы придумали, не про меня. Я бы уехала с телом в Нью-Йорк, как и хотела, и не надо было бы ничего придумывать. Вот так. Вы уверены, что делаете как лучше, заставляя меня играть роль раскаявшейся матери. А я ни в чем не раскаиваюсь, потому что ни в чем не виновата. Она сама залезла в холодильник!

ЖАН. Дафна, никто и не говорил тебе, что ты виновата.

МИШЛИН. Никто.

ДАФНА. Но это еще хуже. Значит, вы считаете меня невиновной! Вам не кажется, что это еще хуже? Ведь она уже умерла, Катя, она уже умерла. И какой выход я предложила? Что я похороню ее в Мэне. Вот и все. Мне кажется, это нормально. Почему бы я не сумела пересечь вместе с ней границу? Я же провезла десять кило гашиша, так почему я не смогу провезти Катю? В аэропортах ищут только оружие, и все их аппараты реагируют только на металл, ведь так? Я американская гражданка, они не роются в чемоданах американских граждан, особенно если лететь первым классом!

ЛЮК. Подождем Джона, Дафна!

ДАФНА. Он сдаст меня полиции, это точно. Надо исчезнуть, пока он не появился! Я сейчас же ухожу отсюда! Вызови мне такси, Жан! Положите Катю обратно в чемодан!

МИШЛИН. Ну нет, ужас какой!

ДАФНА. Где чемодан? Помоги мне, Люк!

ЛЮК. Катю уже слишком поздно перевозить, Дафна. Она почти разложилась. Но она будет похоронена в Мэне, это я тебе обещаю. Только поедет она не в чемодане, а в хорошем герметичном гробу, со всеми бумагами американского консульства, выданными по всей форме. Поверь, твой муж справится с этим делом лучше, чем ты.

ДАФНА. Паршивый обыватель!

МИШЛИН. Что тебя насмешило, Ахмед?

АХМЕД. Ничего, ничего, не знаю, но не могу остановиться! (Разражается диким хохотом.) Да что это со мной?

МИШЛИН. Успокойся, ты ж задохнешься! (Ступит по его спине.)

АХМЕД. Пойду суну голову под холодную воду! (Идет в ванную.)

Слышен шум воды.

(По-прежнему со смехом.) Ой, да она ледяная! Ой, я засунул голову под ледяную воду! Ой! (Приступ дикого смеха.)

ЖАН. Он что, обкурился?

МИШЛИН. Да нет, ни одной затяжки. Он такой по натуре. Надеюсь, мою мать кондрашка хватит, когда я приведу его в дом! В любом случае это будет хорошим поводом для разрыва!

ЖАН. Размечталась!

АХМЕД. Мишлин, полотенце!

МИШЛИН. Уже бегу, мой великан! (Жану.) Видишь, ничего я не размечталась! Это самая что ни на есть реальность. (Идет в ванную.) Вот, мой сладкий, полотенца нет, давай я вытру тебе волосы своим носовым платком! Стой, что ты делаешь, ты с ума сошел?

ГОЛОС АХМЕДА. Иди ко мне в ванну!