Уильям Шекспир - Антоний и Клеопатра

Твой освещает путь.

(целуя Октавию)

Прощай.

Прощайте.

Трубы. Всеуходят.

Александрия. Покой во дворце.

Входят Клеопатра, Хармиана, Ирадаи Алексас.

Ну, где ж гонец?

Боится он войти.

Вот вздор!

Входит гонец.

Входи, не бойся.

О царица!

Когда ты в гневе, на тебя взглянуть

Сам Ирод Иудейский не посмел бы.

Да, поплатился б Ирод головой,

Будь здесь Антоний, чтобы выполнять

Мои приказы.

(Гонцу.)

Подойди поближе.

Царица милостивая!..

Скажи,

Октавию тебе случалось видеть?

Да, повелительница.

Где же?

В Риме.

Ее совсем вблизи я видел: шла

Она между Антонием и братом.

Что, высока она? С меня?

Нет, ниже.

А голос звонкий у нее иль слабый?

Совсем чуть слышный голосок.

Так, так…

Недолго будет он ее любить.

Ее? Любить? Да это невозможно!

И я так думаю. Он отвернется

От этой безголосой коротышки. —

А поступь как? Величие в ней есть? —

Она едва передвигает ноги,

Не отличишь — стоит или идет.

Нет жизни в ней. Не женщина она,

А изваяние.

Да полно, так ли?

Приметлив я.

Приметливей он втрое

Любого египтянина.

Да, вижу,

Он наблюдателен. Ну что в ней есть?

Он здраво рассуждает.

Очень здраво.

Что скажешь ты о возрасте ее?

Она уже успела овдоветь.

Что? Овдоветь? — Ты слышишь, Хармиана?

Я думаю, что лет под тридцать ей.

Лицо продолговато иль округло?

Ее лицо округло до уродства.

Такие большей частью неумны.

А волосы какие? Цвет какой?

Цвет темный. Безобразно низкий лоб.

Вот золото, возьми. Не обижайся,

Что так сурова я была к тебе.

Тебя отправлю я в обратный путь,

Ты человек толковый. Собирайся.

Я приготовлю письма.

Гонецуходит.

Честный малый.

Да, ты права. Мне жаль, что я была

К нему несправедлива. Вижу я,

Что эта женщина мне не опасна.

Ничуть.

Гонец способен отличить

Величье истинное от подделки.

Еще бы! Он на службе у тебя

Не первый год!

Послушай, Хармиана,

Я кое-что еще узнать хотела…

Ну хорошо, пришли его потом.

Все, может быть, уладится.

Ручаюсь.

Уходят.

Афины. Покой в доме Антония.

Входят Антонийи Октавия.

Нет, нет, Октавия, не возражай.

И это все, и многое другое

Охотно б я простил. Но начал он

Опять войну с Помпеем. Он составил

И огласил публично завещанье,

Где обо мне едва упомянул;

А там, где обойти моих заслуг

Никак не мог, был более чем краток

И скуп на похвалу. В своих речах

Меня он мерит самой низкой меркой

И о славнейших подвигах моих

Едва сквозь зубы цедит.

Мой дорогой супруг! Верь не всему,

А если веришь — не на все сердись.

Ведь если между вами вспыхнет ссора,

Несчастнейшей из женщин буду я,

Молясь за двух врагов.

Лишь насмешу богов я милосердных,

К ним вознося смиренную мольбу:

«Благословите моего супруга!»

И, ей в опровержение, молясь:

«Благословите брата моего!»

Кто бы из вас ни победил — мне горе.

Меж этих крайностей средины нет.

Моя Октавия, свою любовь

Отдай тому, кому она дороже.

Честь потеряв, себя я потеряю.

Уж лучше б мне совсем не быть твоим,

Чем, будучи твоим, утратить честь.

Но если ты нас помирить желаешь,

Попробуй. А тем временем я буду

Готовиться к войне, позор которой

Падет на брата твоего. Спеши.