Уильям Шекспир - Антоний и Клеопатра

Царица, пощади.

Так он женился?

Не гневайся, что я тебя гневлю,

И не карай меня за послушанье.

С Октавией вступил Антоний в брак.

О! Весть принесший о таком злодействе

Сам разве не злодей? Прочь! Уходи!

Купец, мне римские твои обновки

Не по карману. Оставайся с ними

И разорись.

Гонецуходит.

Терпенье, госпожа!

Я Цезаря великого хулила,

Хваля Антония.

Да, много раз.

И вот наказана. Пойдем отсюда.

Я падаю… Ирада! Хармиана!..

Прошло. — Алексас, расспроси гонца,

Все об Октавии узнай: и возраст,

И какова она лицом и нравом.

Не позабудь спросить про цвет волос.

Все, что услышишь, мне перескажи.

Алексасуходит.

Навек рассталась с ним!.. Нет, не хочу!

То представляется он мне Горгоной,

То снова принимает облик Марса. —

(Мардиану.)

Пускай Алексас спросит у гонца,

Какого она роста. — Хармиана,

Не говори, но пожалей без слов. —

Ведите же меня в опочивальню.

Уходят.

Близ Мизенского мыса. Входят под звуки труб и барабанный бой, во главе своих войск с одной стороны Помпейи Менас, с другой — Цезарь, Антоний, Лепид, Энобарби Меценат.

Теперь, заложниками обменявшись,

Поговорить мы можем перед битвой.

И мы хотим начать с переговоров,

А потому заранее тебе

Послали письменные предложенья.

Они, быть может, убедят твой меч,

Который подняла на вас обида,

Вернуться в ножны и домой отправят

Цвет сицилийских юношей, чтоб им

Не сгинуть здесь напрасно.

Я прошу,

Ответьте вы, наместники богов,

Вы, властелины мира, — неужели

Останется отец мой неотмщенным,

Когда в живых его друзья и сын?

В былые дни нашел ведь Юлий Цезарь,

Чья тень являлась Бруту при Филиппах,

Себе отмстителей — то были вы.

А почему решились бледный Кассий

И благороднейший из римлян, Брут,

И прочие ревнители свободы

Забрызгать алой кровью Капитолий? 21

Они хотели, чтоб не мог один

Стоять над всеми. Я с такой же целью

Собрал свой флот, и, вспенив грозным грузом

Сердитый океан, я накажу

Неблагодарный Рим за преступленье

Перед моим отцом.

Не горячись.

Нас флотом не пугай. С тобой поспорим

И на море. Насколько же богаче

Мы силами на суше, знаешь сам.

На суше-то богаче: ведь владеешь

Ты даже домом моего отца.

Но раз кукушки гнезд себе не вьют, —

Живи там до поры.

Не к делу это.

На наши предложенья соизволь

Ответить нам.

Сейчас об этом речь.

Просить тебя не станем. Трезво взвесь

Сам выгоды свои.

И то, к чему

Придешь ты, слишком многого желая.

Вы предлагаете мне во владенье

Сицилию с Сардинией. А я

Очистить должен море от пиратов

И Рим снабдить пшеницей. Вот условья,

Чтоб разойтись нам, не зазубрив лезвий

И не погнув щитов.

(вместе)

Да, это так.

Так знайте же, что я сюда пришел

С согласием на ваши предложенья,

Но Марк Антоний рассердил меня. —

Хотя, сказав о собственной заслуге,

Ее уменьшу я, — узнай, что в дни,

Когда твой брат на Цезаря поднялся,

В Сицилии твоя укрылась мать

И там была радушно принята.

Об этом слышал я, Помпей. Безмерно

Тебе я благодарен.

Дай же руку.

Не думал я, что встречусь здесь с тобой.

Восточные постели слишком мягки,

И если был я вынужден вернуться

Из-за тебя, то это мне на пользу.

С тех пор, Помпей, как видел я тебя

В последний раз, ты сильно изменился.

Не знаю, как мне злобная судьба

Лицо избороздила. Знаю только,

Что сердце ей мое не подчинить.

Мы рады этой встрече.

Рад и я. —

Итак, пришли к согласью мы. Теперь

Нам остается написать условья

И приложить печати.

И немедля.

Почтим друг друга пиром на прощанье.