Джордж Байрон - Дон-Жуан

Нередко я вечернею порою
Смотрю на холм с надломленной колонной
И вспоминаю юношу-героя:
Как умер он, прекрасно вдохновленный
Своею славой. Как он жил борьбою
Равенны, благородно-возмущенной!
О, юный де Фуа! [236] 103. О, юный де Фуа! — См. прим. Байрона к этой строфе [7] . [237] 103. Колонна, воздвигнутая в память битвы под Равенной, находится на расстоянии двух миль от города на противоположном берегу реки, по дороге в Форли. Победивший в битве Гастон де Фуа был убит здесь. С обеих сторон пало двадцать тысяч человек. Состояние колонны в настоящее время и место ее расположения описаны в тексте поэмы. (Гастон де Фуа (1489–1512) — герцог Неймурский, племянник Людовика XII, назначенный им на пост генерала французской армии в Италии; заслужил известность своей храбростью и героической гибелью в битве под Равенной в 1512 г.) (Прим. Байрона). И он — и он
На скорое забвенье обречен!

Обычно все могилу посещают,
Где Данта прах покоится смиренно;
Ее священным нимбом окружает
Почтенье обитателей Равенны,
Но будет время: память обветшает,
И том терцин, для нас еще священный,
Утонет в Лете, где погребены
Певцы для нас безгласной старины.

Все памятники кровью освящаются,
Но скоро человеческая грязь
К ним пристает — и чернь уж их чуждается,
Над собственною мерзостью глумясь!
Ищейки за трофеями гоняются
В болоте крови. Славы напилась
Земля на славу, и ее трофеи
Видений ада Дантова страшнее!

Но барды есть! Конечно, слава — дым,
Хоть люди любят запах фимиама:
Неукротимым склонностям таким
Поют хвалы и воздвигают храмы.
Воюют волны с берегом крутым
И в пену превращаются упрямо:
Так наши мысли, страсти и грехи,
Сгорев, преображаются в стихи,

Но если вы немало испытали
Сомнений, приключений и страстей,
Тревоги и превратности познали
И разгадали с горечью людей,
И если вы способны все печали
Изобразить в стихах, как чародей, —
То все же не касайтесь этой темы;
Пускай уж мир лишается поэмы!

О вы, чулки небесной синевы [238] 108. О вы, чулки небесной синевы… — одна из многих насмешек Байрона над учеными женщинами. Первоначально синими чулками называли участниц литературного салона миссис Монтегью (ок. 1750 г.), так как один из постоянных и популярных посетителей этого салона (Стиллингфлит) носил, вопреки моде, синие чулки. ,
Пред кем дрожит несмелый литератор,
Поэма погибает, если вы
Не огласите ваше «imprimatur»! [239] Буквально: «да будет напечатано»; разрешение к печати (лат.).
В обертку превратит ее, увы,
Парнасской славы бойкий арендатор!
Ах, буду ль я обласкан невзначай
И приглашен на ваш кастальский чай [240] Кастальский чай — намек на «чашки чая» в литературных салонах (Кастальский источник, согласно мифу, рождает поэтическое вдохновение). ?

А разве «львом» я быть не в силах боле?
Домашним бардом, баловнем балов?
Как Йорика скворец [241] 109. Йорика скворец — намек на эпизод из романа английского писателя Лоренса Стерна (1713–1768) «Сентиментальное путешествие» (1768). Герой романа, пастор Йорик, проникся сочувствием к скворцу, который, сидя в клетке, повторял: «Мне не выбраться!» , томясь в неволе,
Вздыхаю я, что жребий мой суров;
Как Вордсворт, я взропщу о грустной доле
Моих никем не читанных стихов;
Воскликну я: «Лишились вкуса все вы!»
Что слава? Лотерея старой девы!

Глубокой, темной, дивной синевой
Нас небеса ласкают благосклонно —
Как синие чулки, чей ум живой
Блистает в центре каждого салона!
Клянусь моей беспечной головой,
Подвязки я видал того же тона [242] 110. Подвязки… того же тона… — намек на голубой цвет ленты ордена Подвязки — одного из высших английских орденов.
На левых икрах знатных англичан;
Подвязки эти — власти талисман!

За то, что вы, небесные созданья,
Читаете поэмы и стишки,
Я опровергну глупое преданье,
Что носите вы синие чулки!
Не всякую натуру портит знанье,
Не все богини нравом столь жестки:
Одна весьма ученая девица
Прекрасна и… глупа, как голубица.

Скиталец мудрый Гумбольдт [243] 112. Гумбольдт Александр (1769–1859) — немецкий ученый, естествоиспытатель и путешественник. Прибор, о котором говорит Байрон (кианометр), изобрел не Гумбольдт, а де Соссюр (1740–1799). , говорят
(Когда и где — потомству неизвестно),
Придумал небывалый аппарат
Для измеренья синевы небесной
И плотности ее. Я буду рад
Измерить — это очень интересно —
Вас, о миледи Дафна, ибо вы
Слывете совершенством синевы!