Джордж Байрон - Дон-Жуан

Поссорился я с тем и с этим светом
И, стало быть, попам не угодил:
Их обличенья, грозные запреты
Мой вольный стих навлек и заслужил.
В неделю раз бываю я поэтом —
Тогда строчу стихи по мере сил;
Но прежде я писал от страстной муки —
Теперь писать приходится от скуки.

Так для чего же книги издавать,
Когда не веришь славе и доходу?
А для чего, скажите мне, читать,
Играть, гулять, придерживаться моды?
Нам это позволяет забывать
Тревоги и ничтожные невзгоды:
Я что ни напишу, тотчас же рад
Пустить по воле ветра наугад.

Когда б я был уверен в одобренье,
Ни строчки новой я б не сочинил;
Да, несмотря на битвы и лишенья,
Я милым Девяти [606] 12. …милым Девяти… — Подразумевается: музам. не изменил!
Такое состоянье, без сомненья,
Любой игрок отлично б оценил;
Успех и неудача, всякий знает,
В нас равное волненье вызывают.

Притом не любит выдумок пустых
Взыскательная муза — и не диво,
Что говорить о действиях людских
Она всегда старается правдиво
И славу оставляет для других,
Давно привычных к лжи красноречивой;
Излишнюю правдивость с давних пор
Поэтам ставить принято в укор.

Отличных тем на свете очень много —
Любовь, гроза, война, вершины гор!
Ошибки, обсуждаемые строго,
И общества критический обзор —
Вот истинно широкая дорога,
Для чувства и для разума простор.
Знай сочиняй! Октавы, может статься,
Хотя бы на оклейку пригодятся.

Я говорить хочу на этот раз
О той весьма приятной части света,
Где все на первый взгляд прельщает нас —
Брильянты, горностаи и банкеты;
Но это «все» — обман ушей и глаз,
На деле ж в этом храме этикета,
В однообразной, скучной пустоте,
Простора нет ни мысли, ни мечте.

Нет живости в их праздном оживленье,
Остроты их весьма неглубоки,
Ничтожны их проступки, преступленья,
Покрыты лаком мелкие грешки,
Неискренни их страсти и волненья,
И даже их страданья — пустяки;
Их внешние и внутренние свойства
Весьма однообразного устройства.

Они уподобляются порой
Солдатам после пышного парада,
Которые ломают четкий строй,
Пресытясь пестрым блеском маскарада.
Конечно, можно тешиться игрой,
Но зов приличий забывать не надо, —
И вновь они проводят дни свои
В раю забав и праздного «ennui».

Когда мы отлюбили, отыграли,
Отслушали сенаторские речи,
Отнаряжались, отголосовали,
Отпраздновали проводы и встречи,
Когда для нас на балах отблистали
Красавиц ослепительные плечи, —
Нам — ci-devant jeunes hommes [607] Бывшие молодые люди (франц.). — судьба скучать,
Но в скучном свете все-таки торчать.

Я очень часто жалобы слыхал,
Что нашего beau monde’a, то есть «света»,
Как следует никто не описал:
Лишь сплетнями питаются поэты,
Которые швейцар пересказал
(И то за чаевые, по секрету),
Да тем, что слышал выездной лакей
От камеристки барыни своей.

Но ныне все поэты стали вхожи
В beau monde и там приобрели влиянье,
А те, кто посмелей и помоложе, —
Завоевали прочное признанье.
Теперь портреты каждого вельможи
И светских происшествий описанья
Верны, поскольку нам рисуют в них
Писатели почти себя самих!

«Haud ignara loquor»; [608] 21. «Я знаю, о чем говорю» — Вергилий, «Энеида», II, 91. вот «Nugae, quarum
Pars parva fui» [609] «Пустяки, малой частью которых я был» (лат.). , — право, легче мне
Рассказывать в октавах с должным жаром
О бурях, о гареме, о войне!
Я дорожу моим свободным даром
И принимаю формулу вполне:
«Vetabo Cereris sacrum qui vulgarit» [610] «Я запрещу тому, кто разгласил таинства Цереры» [719] — начало цитаты из Горация («Оды», III, 2). Байрон в шутку дает перевод заведомо неправильный.
(Высоких истин низкий ум не варит).

Я не хочу, чтоб и меня увлек
Тот идеал, излишне отвлеченный,
Который от реальности далек,
Как наш отважный Парри от Ясона [611] 22. Парри, Ясон — ироническое сравнение современного Байрону полярного исследователя Парри (см. прим. к XIII, 39 (см. коммент. 839 — верстальщик) ) и мифического мореплавателя Ясона (см. прим. к I, 86 (см. коммент. 427 — верстальщик) ). .
И без того мой замысел глубок;
Такую широту диапазона
Непосвященным трудно, может быть,
Как следует понять и полюбить.