Борис Гребенщиков - Песни (сборник)

Ты нужна мне – дождь пересохшей земле;
Ты нужна мне – утро накануне чудес.
Это вырезано в наших ладонях, это сказано в звездах небес;
Как это полагается с нами – без имени и без оправданья…

Но, если бы не ты, ночь была бы пустой темнотой;
Если бы не ты, этот прах оставался бы – прах;
И, когда наступающий день
Отразится в твоих вертикальных зрачках –
Тот, кто закроет мне глаза, прочтет в них все то же –

Ты нужна мне…
…окружила меня стеной,
Протоптала во мне тропу через поле,
А над полем стоит звезда –
Звезда без причины…

Вот упала с неба звездочка, разбилась на-поровну,
Половинкой быть холодно, да вместе не след;
Поначалу был ястребом, а потом стал вороном;
Сел на крыльцо светлое, да в доме никого нет.

Один улетел по ветру, другой уплыл по воду,
А третий пьет горькую, да все поет об одном:
Весело лететь ласточке над золотым проводом,
Восемь тысяч вольт под каждым крылом…

Одному дала с чистых глаз, другому из шалости,
А сама ждала третьего – да уж сколько лет…
Ведь если нужно мужика в дом – так вот он, пожалуйста;
Но ведь я тебя знаю – ты хочешь, чего здесь нет.

Так ты не плачь, моя милая;
Ты не плачь, красавица;
Нам с тобой ждать нечего, нам вышел указ.
Ведь мы ж из серебра-золота, что с нами станется,
Ну а вы, кто остались здесь, – молитесь за нас.

Его звали Сувлехим Такац,
И он служил почтовой змеей.
Женщины несли свои тела, как ножи,
Когда он шел со службы домой;
И как-то ночью он устал глядеть вниз,
И поднял глаза в небосвод;
И он сказал: «Я не знаю, что такое грехи,
Но мне душно здесь – пора вводить парусный флот!»

Они жили в полутемной избе,
В которой нечего было стеречь;
Они следили за развитием легенд,
Просто открывая дверь в печь;
И каждый раз, когда король бывал прав,
И ночь подходила к ним вброд,
Королева говорила: «Подбрось еще дров,
И я люблю тебя, и к нам идет парусный флот!»

Так сделай то, что хочется сделать,
Спой то, что хочется спеть.
Спой мне что-нибудь, что больше, чем слава,
И что-нибудь, что больше, чем смерть;
И может быть, тогда откроется дверь,
И звезды замедлят свой ход,
И мы встанем на пристани вместе,
Взявшись за руки; глядя на парусный флот.

В Ипатьевской слободе по улицам водят коня.
На улицах пьяный бардак;
На улицах полный привет.
А на нем узда изо льда;
На нем – венец из огня;
Он мог бы спалить этот город –
Но города, в сущности, нет.

А когда-то он был другим;
Он был женщиной с узким лицом;
На нем был черный корсаж,
А в корсаже спрятан кинжал.
И когда вокруг лилась кровь –
К нему в окно пришел гость;
И когда этот гость был внутри,
Он тихо-спокойно сказал:

Не пей вина, Гертруда;
Пьянство не красит дам.
Нажрешься в хлам – и станет противно
Соратникам и друзьям.
Держись сильней за якорь –
Якорь не подведет;
А ежели поймешь, что самсара – нирвана,
То всяка печаль пройдет.

Пускай проходят века;
По небу едет река,
И всем, кто поднимет глаза,
Из лодочки машет рука;
Пускай на сердце разброд,
Но всем, кто хочет и ждет,
Достаточно бросить играть –
И сердце с улыбкой споет:

Не пей вина, Гертруда,
Пьянство не красит дам.
Напьешься в хлам – и станет противно
Соратникам и друзьям.
Держись сильней за якорь –
Якорь не подведет;
А если поймешь, что самсара – нирвана,
То всяка печаль пройдет.

Черный ветер гудит над мостами,
Черной гарью покрыта земля.
Незнакомые смотрят волками,
И один из них, может быть, я.
Моя жизнь дребезжит, как дрезина,
А могла бы лететь мотыльком;
Моя смерть ездит в черной машине
С голубым огоньком.