Борис Гребенщиков - Песни (сборник)

Но мне хотелось бы видеть тебя;
Видеть тебя.
По старинному праву котов при дворе
Мне хотелось бы видеть тебя.

У Дядюшки Томпсона два крыла,
Но Дядюшка Томпсон не птица,
И ежели мы встретим его в пути,
Должно быть, придется напиться.
В руках у него огнедышащий змей,
А рядом пасутся коровы,
И ежели мы не умрем прямо вот сейчас,
То выпьем и будем здоровы.

Я стоял и смотрел, как ветер рвет
Венки с твоей головы.
А один из нас сделал рыцарский жест –
Пой песню, пой…
Теперь он стал золотом в списках святых,
Он твой новый последний герой.
Говорили, что следующим должен быть я –
Прости меня, но это будет кто-то другой.

Незнакомка с Татьяной торгуют собой
В тени твоего креста,
Благодаря за право на труд;
А ты пой песню, пой…
Твой певец исчез в глубине твоих руд,
Резная клетка пуста.
Говорили, что я в претендентах на трон –
Прости меня, там будет кто-то другой.

В небесах из картона летят огни,
Унося наших девушек прочь.
Анубис манит тебя левой рукой,
А ты пой, не умолкай…
Обожженный матрос с берегов Ориона
Принят сыном полка.
Ты считала, что это был я
Той ночью –
Прости меня, но это был кто-то другой.

Но когда семь звезд над твоей головой
Встанут багряным серпом,
И пьяный охотник спустит собак
На просторы твоей пустоты,
Я вспомню всех, кто красивей тебя,
Умнее тебя, лучше тебя;
Но кто из них шел по битым стеклам
Так же грациозно, как ты?

Скоро Юрьев день, и все больше свечей
У заброшенных царских врат.
Но жги их, не жги, они не спасут –
Лучше пой песню, пой.
Вчера пионеры из монастыря
Принесли мне повестку на суд,
И сказали, что я буду в списке судей –
Прости меня, там будет кто-то другой.

От угнанных в рабство я узнал про твой свет.
От синеглазых волков – про все твои чудеса.
В белом кружеве, на зеленой траве,
Заблудилась моя душа;
Заблудились мои глаза.
С берегов Боттичелли белым снегом в огонь,
С лебединых кораблей ласточкой – в тень.
Скоро Юрьев день,
И мы отправимся вверх –
Вверх по теченью.

На чем ты медитируешь, подруга светлых дней?
Какую мантру дашь душе измученной моей?
Горят кресты горячие на куполах церквей –
И с ними мы в согласии, внедряя в жизнь У Вэй.

Сай Рам, отец наш батюшка; Кармапа – свет души;
Ой, ламы линии Кагью – до чего ж вы хороши!
Я сяду в лотос поутру посереди Кремля
И вздрогнет просветленная сырая мать-земля.

На что мне жемчуг с золотом, на что мне art nouveau;
Мне кроме просветления не нужно ничего.
Мандала с махамудрою мне светят свысока –
Ой, Волга, Волга-матушка, буддийская река!

Пой, пой, лира,
Пой о том, как полмира
Мне она подарила – а потом прогнала.
Пой, пой, лира,
О том, как на улице Мира
В меня попала мортира – а потом умерла.

Пой, пой, лира,
О глупостях древнего мира,
О бешеном члене сатира и тщете его ремесла.
Пой, пой, лира,
О возгласах «майна» и «вира»,
О парусных волнах эфира и скрипе сухого весла.

Говорят, трижды три – двенадцать,
Я не верю про это, но все ж
Я с мечтой не хочу расставаться,
Пусть моя экзистенция – ложь.
Там вдали – ипподром Нагасаки,
Где бессмысленно блеет коза.
Все на свете – загадка и враки,
А над нами бушует гроза.

Пой, пой, лира,
О тайнах тройного кефира,
О бездуховности клира и первой любови козла.
Пой, пой, лира,
О том, как с вершины Памира
Она принесла мне кумира, а меня унесла.

Пой, пой, лира,
Пой – и подохни, лира!