Кирилл Алейников: Дар речи (сборник)

О, озябшие лица осенних простуженных улиц!

Нездоровый румянец листвы
и аллей воспаленные горла…

Ветер шарит рукой по карманам в поисках денег
но, денег нет…
Заночую в пустой остановке.

Просыпайся!!!
Не здесь!
Вставай!
Просыпайся!
Не здесь…

Холод жалит меня –
осенний облезлый холод…
Ночью он бродит по улицам,
ищет, кем бы согреться,
как беззубый старик впивается дёснами в мясо
И гложет…
И гложет…

В кочегарку!
В тепло!
Либо вброд, либо в бред, через грязь…
В топке сердца сжигая любовь,
хоть немного согреюсь…

Псом свернусь и усну,
но прежде…
но прежде…

Я понял истину!
Я не выронил эту правду в дыру в кармане,
не заложил в ломбард,
не ссудил под проценты,
с ней я шатался и с ней засыпал в остановке…

Ниже голову…
ближе…
слушай…

Бог пишет стихи.

Ты – единственна. Ты – неизбежна.
Не покинуть тебя, не уйти.
Не оставить тебя на кромешном,
Предзакатном замёрзшем пути.

Закусившая до крови губы!
Лишь один – твоему равен – взгляд:
На распятии, брошенном грубо
На пол, под ноги пьяных солдат.

Непреложно и каторжно – вместе!
Распусти же тугие узлы
Конопляных волос и невестой
Имя светлое мне назови.

Бесконечное краткое имя!
В нём и слава, и святость, и грусть…
И звучит во мне неутолимо,
Пока я им взахлёб не напьюсь.

В обмелевшие плечи излучин
Я лицом побелевшим уткнусь,
Языком самородным, дремучим
Я не вымолвлю, выдохну – Русь.

Безнадёжней, нежней, непреложней…
Я всё туже повязан с Тобой.
Твои волосы наспех уложены
И заколоты блудной звездой.

Да! Такой предо мной Ты предстала:
До краев распростёртая даль,
Буераки, ухабы, увалы,
Света лунного мёртвый хрусталь.

Распустившая ливни волнами!
Перед взором моим расстели
Самобранную скатерть обманов
И несметных печалей твоих.

Но Ты смотришь и странно, и дико.
Ночи грубый кирзОвый сапог,
Словно вызревшую землянику,
Топчет, давит рассвет о порог!

Тусклый свет расползается струпьями…
Дай мне знак! Снизойди! Не молчи!
Я хочу распроветренным утром
Смерть с позором во лжи уличить!

В небесах грозовых, окаянных,
Где полёг облаков бурелом,
Я увидел парящего ангела
С ястребиным, раскосым крылом.

Я один. Безымянное поле.
Тишина обступила меня.
Ночь, усталою бабой, в подоле
Полумесяц внесла, как дитя.

Облаками его спеленала,
Убаюкала песней простой,
Заколола края покрывала
Заблудившейся в небе звездой.

И так грустно она напевала,
Что расколотое пополам
Утро виснет на грани обвала,
Там, где в небо вколочен вулкан.

И в любви моей пригоршня грусти.
Отчего? Я не ведаю сам…
В безраздельном, глухом захолустье
Я внимаю Твоим голосам:

Не свиязь ли мелькнул в диком небе,
В озерцо зыбкий свист обронив?
Не всплеснула руками ли верба,
Все людские грехи замолив?

Знаю, верую: всю, без остатка,
Безымянную душу свою
Я упрятал бы ночью украдкой
На изломе реки в полынью.

Эту вербу с горбатой спиною
Страстно, истово, что было б сил
Я б водой с отражённой звездою
Из ладони ночами поил.

Красоту раздариваешь сброду,
Сажей из печи подводишь бровь,
Перед бурей на растопку дробно
Деревень наколешь вместо дров,