Кирилл Алейников: Хрон

Он не знал своего имени, он не знал своего прошлого. Совершенно не знал, будто не было того прошлого. Он не праздновал свой день рождения, ибо не знал даты собственного появления на свет. Он мог лишь догадываться, что принадлежит к азиатско-европейской крови, смешанной и сваренной в отменный коктейль из лучших качеств этих двух народов. Он мог догадываться также, что когда-то в совершенстве овладел искусством боя, открыл многие секреты природы, научился разбираться в травах и камнях. Он мог догадываться, что кто-то подарил или же вручил в его руку прочный меч из затуманенной вороненой стали и научил пользоваться им как орудием смерти и разрушений. Он, определенно, догадывался, что есть в мире люди, способные хоть немного приоткрыть тайну его появления и становления, но ни разу еще не встречал таких людей.

Он не помнил собственное имя. Не помнил дату своего рождения. Не помнил о первой любви, да и была ли она, та первая любовь. Он не помнил совершенно ничего, что лежало двумя годами ранее на временной линейке, если считать от текущего момента. Для удобства называл себя Хрон, хотя иногда казалось, будто это имя ему вовсе не подходит. Некоторые — те немногие, что знали с ним связь — звали его так же. Из-за раскосых зеленых глаз, способных из узеньких щелок вмиг стать огромными блюдцами, иногда говорили, что он похож на кота. А еще из-за его утробного нежного мурлыкания в периоды забвения после бурной ночи с какой-нибудь самкой. Или с Корой…

Он мог справедливо сказать, что не знает себя. Те два года, что отложились в памяти, слились в единый день, каруселью мельтешащий в голове по вечерам. Зато он знал, что вчера ему отдал приказ Хозяин. Отдал приказ, дав наводку на очередную цель. И теперь Хрон обязан отправиться на задание, хотя не знает, почему же именно обязан это делать. Не помнит.

Он открыл свои удивительно красивые для мужчины глаза вместе с рассветом. Солнце едва-едва показало первый луч из-за цепи гор на востоке, скорее не гор даже, а высоких холмов, покрытых тайгой. Сфокусировал взгляд на мухе, что все еще спала на давно беленом, выцветшем уже потолке. Затем расфокусировал, и взгляд сразу же стал туманным, никуда не направленным, задумчиво-таинственным. Повторил этот процесс еще несколько раз. Почему-то ему казалось важным разминать глаза перед тем, как подниматься с постели. Наконец, он откинул тонкое покрывало из сшитых вместе разноцветных ромбиков, спустил ноги на холодный линолеум, почувствовав ступнями крупицы песка. Должно быть, занесло ночным ветром в открытое окно.

Он не знал многое о себе, зато кое-что знал о Коре. Сейчас она точно так же проснулась и спустила ноги со своего старенького голубого дивана, направила взгляд на первый солнечный лучик и вздохнула. Затем прошла и закрыла окно, зябко кутаясь в пижаму. И он встал и закрыл окно, но не озяб, а напротив почувствовал жар: сердце принялось гнать кровь по организму с утроенной силой. Утренняя прохлада, спровоцированная ночной грозой, осталась по ту сторону немытого оконного стекла, по ту сторону выцветших рам. И Кора осталась там же, озябшая, грустная, наблюдающая за восходом с трепещущим в груди нехорошим предчувствием.

Попытавшись прогнать все, не относящиеся к заданию мысли, он быстро и привычно окинул цепким взглядом обиталище. Ничего не изменилось за ночь. На небольшом журнальном столике из стекла — самом красивом предмете интерьера — поверх тряпицы лежал меч в ножнах цвета черного мрамора. Рядом — два кинжала и два черных пистолета «Глок 23». Он ненавидел пистолеты, автоматы и прочее огнестрельное оружие больше, чем тех, кого встречал во время выполнения заданий. Он считал такое оружие грязным и ненадежным, достойным лишь трусов и слабаков. Нет, он прекрасно понимал преимущества огнестрельного оружия перед оружием холодным, но так же прекрасно понимал и то, что нажать на спуск и выпустить пулю — лишиться силы. Но если взмах твоего меча достигнет цели, силы ты не лишишься, но обретешь ее. Рядом со столиком громоздилась совершенно безвкусная тумбочка, по праву могущая зваться комодом. Или ящиком для никому не нужного барахла. На комоде аккуратно лежала простая одежда: черные джинсы, зеленая безрукавка и пиджак модного ныне спортивного покроя, едва ли достойный зваться модной вещью. Подле комода стояли крепкие адидасовские кроссовки из кожи, прекрасно заменяющие собою туфли, и адидасовская же спортивная сумка.