Кирилл Алейников - Хрон

И потянул за кольцо.

Дверца люка была очень тяжелой, не каждый смог бы поднять ее вот так, играючи, как сделал это Хрон. Из мрачного подземелья тут же потянуло могильным холодом, слабый поток воздуха донес и разнообразные запахи, среди которых можно было различить запах смерти.

Запах гниения человеческой плоти.

Хрон ненавидел этот запах, но по роду своей работы часто сталкивался с ним. Привычный, впрочем, к любому неудобству, Хрон и в этот раз не испытал никакого отвращения. Перекинув спортивную сумку через плечо, он уверенно опустил правую ногу в недра совершенно черного проема. Когда кроссовок коснулся каменной ступени, Хрон опустил левую ногу следом. Потом стал медленно погружаться во тьму подземелья, а открытый люк он тянул на себя, закрывая.

Гулкий удар люка. Абсолютная темнота. Шаги по каменным ступеням эхом отдавались из глубины. Отменное зрение Хрона едва ли могло помочь сейчас, в этом месте. Сам Хрон называл это место ущельем и подозревал, что недалек от истины.

Спуск продолжался довольно долго. Для верности Хрон постоянно вел левой рукой по скале, что держала на себе каменную лестницу. Обостренный, как у летучей мыши, слух пытался обнаружить в темноте противоположный край ущелья, но ничего не получалось. До определенного момента Хрон не чувствовал и дна подземной пропасти; лишь когда нога коснулась двести тринадцатой по счету ступени, Хрон смог-таки определить его приближение.

Усилился запах трупного разложения. То гнили тела неосторожных животных, свалившихся в ущелье на острые камни, а еще где-то среди трупиков белок, мышей и зайцев покоились вечным сном несколько человек из числа дачных воров, которым не повезло.

Не повезло, потому что они нашли вход…

Наконец Хрон ступил на скалу в завершении лестницы. Все еще придерживаясь левой рукой влажной стены, он правой нащупал стальной массив очередной двери. Теперь, действуя по памяти, Хрон быстро расстегнул спортивную сумку, достал перевязь для пистолетов, меч в ножнах, прочий походный груз и разместил это все на собственном теле. Отодвинув сумку в сторону, Хрон навалился плечом на тяжелую дверь, и та с громким скрипом стала отворяться. С каждым миллиметром роста прохода в потустороннее пространство Хрон становился собраннее и невозмутимее. Когда же проход стал таким, что можно было протиснуться, Хрон плотно сжал губы. По скулам прокатились желваки. Правая ладонь легка на рукоять меча.

Пора…

Хрон ступил за дверь.

Пробуждение…

Болезненное. Томительное. Будто бы медленно всплываешь со дна болота. Со дна горячего, ядовитого болота. Так происходит всегда, когда Хозяин вызывает его. Хозяин хочет, чтобы он вновь принялся за дело, за общее дело. За дело Тьмы.

Хозяин силен и грозен. Хозяин не прощает ошибок и не терпит пререканий. Он настоящий Хозяин…

Он может наказать за любое непослушание. Мгновенно. И очень больно. Могуществу его нет предела, и потому нельзя не подчиниться ему. Хозяин дал часть своей силы ради общего дела, пожертвовал частью себя для того, чтобы его детище тоже было сильным и могучим. Хозяин очень хорошо награждает за успехи, дает такое желанное забвение. Пусть непродолжительное, но все же забвение, полное и глубокое. Сон. Летаргический сон, вот что он дает за успехи. Самую высшую награду дает — сон. Без сновидений, безо всего. Простой сон.

Забвение.

Он услышал голос Хозяина. Голос странный, непонятный и понятный одновременно. Нельзя сказать, кому принадлежит этот голос: мужчине ли, женщине ли, ребенку ли или старцу. Он принадлежит всем сразу, ведь Хозяин — это все. Одно в его голосе очевидно — его грозное могущество. Нельзя не подчиниться голосу. Просто невозможно.

Он не мог разобрать слов, да слов и не было как таковых. Скорее — образы. Неясные, порхающие птицами колибри образы, принимаемые за собственные мысли. Но это не его мысли, это слова Хозяина.

Внемли словам моим, Арес! Внемли словам моим, Арес! Внемли словам моим…

Арес. Да, это его имя. Откуда оно — не помнится. В кладовой памяти вообще мало что лежит, в основном там непонятный или малопонятный хлам, а местами и вовсе пустота, как будто память подверглась ковровой бомбардировке или же там бушевал сильнейший торнадо. Но имя он помнил.

Я слушаю, Хозяин.

Отзыв. Простой и понятный, короткий и привычный. Он отвечает так всегда.

Слушай мои слова, Арес! Слушай меня, раб мой! Подчиняйся мне! Я твой вечный Хозяин! Во имя темной воды подчиняйся мне! Во имя серебряной молнии подчиняйся мне! Во имя солнца и луны подчиняйся мне! Во имя неба и земли подчиняйся мне! Я твой Хозяин навеки! Ты мой вечный раб! Внемли же словам моим, раб!..