Кирилл Алейников - Дар речи (сборник)

Теплится егерь в избушке.

Первых
снегов
кабала…

Курчавятся облака
бакенбардами
Пушкина:

Пусть не арапская смоль!

Выжжет
любое отчаянье
поздних
дождей
алкоголь.

…Багрянородная!
Родная!
Хромых
рябин
кровавый
взбрызг!

Сквозь стужу,
крылья обдирая,
Орлан
рванулся
и
завис.

И ледяную
прорубь неба
Пытаясь вычерпать
крылом,
Весь в хлопьях
утреннего снега,
Не удержав,
из клюва
он
Крик
обронил
тяжёлым
камнем…
И напролом,
отвесно,
вниз,
Крик
рухнул
в ледяное пламя
Над озером
взлетевших
брызг…

Упала замертво заря. Чадит звезда.
Я вырвал день – черновика страницу.
Вбежала полночь, чуть не опоздав,
Опять моей бессонницы напиться.

Мой почерк, неизвестно почему,
Заковыляв неверною походкой,
Прервал свой шаг… Я вслушался во тьму,
Из немоты которой воздух соткан.

В окно мне постучала тишина.
А может, это звёзд сердцебиение?
А может, это космос прошептал
Губами ледяными откровение?

Но что бы это ни было – один
Я слышу ночи мерное дыхание,
И на её распахнутой груди
Младенцем засыпает мироздание.

С пьяной русской безутешной удалью,
Откулачив градинами луг,
Над покосом дальним тучи сгрудились,
Обнимаясь молниями рук.

По раскисшей глинистой распутице,
Не разжав разбитых в слякоть губ,
Осень – груду неба, словно узница,
Спотыкаясь, тащит на горбу.

Я смотрю в глаза озёр незрячие.
Облака в них – вереницей лиц
Тех, что жизнь мою переиначили,
Как воспоминанья пронеслись.

Но душа моя не растревожится
И не дрогнет, от потерь устав.
Жизнь моя, неизъяснимо сложная,
Стала вдруг немыслимо проста:

Сумерки. Тетрадь. Уединение.
Гладь листа бездонна и чиста.
Россыпью идут на дно сомнения,
Черновик души перелистав.

А вокруг поникла, отрешённая
От всего земного, красота
И монашкой, верой обожжённою,
Пала у незримого креста.

Жара. Удушье. Август страшен.
Деревня пересохшим ртом
Глотает пыль.
Язык иссохшего ручья
Шершав.
И зной гудит, как шершень,
Над лошадиной шкурой пашни.

Нищенка осень,
Пустившая всё свое золото
По ветру.
Замёрзшие обелиски полыни.
Надломленный крик орлана
Расползается трещиной
По ледяной кромке облака.

Туман идет по изледи озер
Широким шагом.
Звёзды
Остры и холодны.
Изломы гор
Застыли,
Словно крик окаменелый.

Ранние звезды угольями
Выкатились из очага заката.
Одна – тлеет рядом с вулканом.
Смотри:
Его вершина задымилась
Углом
Сжигаемого любовного письма!

Пути познания пустынны.
Вороньём
Дорогу вымостил
Сгущающийся вечер.
Шиповник
С обмороженных ветвей
На лёд роняет ягоды молчанья.

Зимой
Звёзд в небе
Меньше, чем ночей,
Пережитых в одиночестве…
Вновь по твоим следам
Я выпускаю гончих памяти
В заснеженную долину воспоминаний.

Пустопорожье.
В аршинной сажени снегов
Увяз мой голос.
И телега, полная слов,
Стынет
Посреди
Завьюженного поля.

На простуженной дороге,
Где, впряжен в пустые дроги,
Месяц топчется двурогий,
Ветер – сжал кулак

И пошёл искать в ненастьях,
У кого тепло украсть бы,
Звёзды задувает, гасит,
Прячет в буерак.

Ты – сестра родная ветру,
Кружишь снежной круговертью,
Рука об руку со смертью,
Вьёшь – ворожея!

Путнику дорогу скроешь,
Заведёшь, в снегу зароешь,
Запоёшь, завьёшь, завоешь,
Словно плачея.