Александр Прокофьев - Стихотворения и поэмы

И рота первая, большая,
Смотрела в тягостном бреду
В глаза, закрытые лишаем,
В дикорастущую браду.

От водосвятья до атаки —
Как от подсумка до песка.
Поп вскинул руку:
«Паки, паки,
Христолюбивые войска!

От первой грани до последней
Всего земного бытия
Неотменяемый посредник
Между землей и небом — я.

К победе! Недругов насмарку!
И безоружных — всё равно.
В святом Евангелье от Марка
Об этом сказано давно.

Пройдем, свирепствуя, по нивам,
И павших в огненном бою
Младые ангелы поднимут
Обедать с господом в раю».

Кончаю повесть. Неохота
Рассказывать земле другой,
Как шла тяжелая пехота
Сквозь заградительный огонь.

Но комитет увечных строгий
Найдет великая толпа
Слепых, безруких и безногих,
А мы найдем того попа.

Любителям богобоязни
Никак нельзя ему помочь:
Он в обе руки взял подрясник,
Когда сраженье началось,

И полетел быстрей победы
На тыловую колею —
Он явно не хотел обедать —
Ни возле рая, ни в раю.

Он бурей мчался без оглядок,
Пока не взяли на ходу
Обозы третьего разряда
Дикорастущую браду.

«Так не хотите щей господних?» —
Кричал попу обозный скоп.
«Я плотно завтракал сегодня», —
Так отвечал премудрый поп.

Я славил Красную Армию, каленую сталь штыков.
Слава, слава, слава идет на веки веков.
Она опоясала небо, она достает до дна.
Слава, слава, слава — на веки веков одна.
Она над забоем, слава, в разгоне отборных слов,
В высоком качестве нефти, в добыче всех промыслов.
Веселое косноязычье, уйди в другие края.
Друзьям моим не приснится, что явственно вижу я.
Вы б землю перевернули. Подкиньте таким рычаг!
Рабочим Биби-Эйбата — косая сажень в плечах!
Я лучше возьму сравненье:
их руки длиннее дня!
(Критики Вонмигласовы, идите против меня.
Тут Клюева нет в помине, но есть еще имена,
Кричите, что это — абстрактно, что сажень отменена.
Возьмите на карандашик и вышлите ходока.
Чихал я на ваши плешины с высокого потолка!)
Баку. Нефтяные вышки в тяжелом земном соку,
И ветер соленый с моря, и снова, опять Баку.
Шумите, мои деревья познанья добра и зла,
Великолепная песня идет на четыре узла!

Обрадован несказанно, кричу с переулков кривых
Рабочим Биби-Эйбата — шеренгам передовых.
Огнями энтузиазма зажжем исполинский день.
Такое высокое время в труде молодит людей.
Без всякой «мольбы о чаше», без всяких «иже еси»,
Вы дважды день обернули на крепкой его оси.
Вы знаете, что такое, когда с нефтяных пород
Двойные наборы нефти кидают в круговорот.

Баку. Нефтяные вышки в тяжелом земном соку,
И ветер соленый с моря, и снова, опять Баку.
Веснушчатый полуостров, распоротый на ремни,
Присяга земле отверстой и новый разор земли!
Маршруты окованных бочек, не знавших конца путин,
В нефтянках (плывут по Волге) разлит голубой сатин.
И я становлюсь бессилен. И гром открывает рот.
Нефть — цвета венозной крови — подкинута
в круговорот.

Поднимем металл и уголь, удвоим колосья ржи.
Страна, уважай героев, почетом их окружи,
Включи в особые списки, запомни их имена.
Иначе сильнее смерти лежит на тебе вина!
Рабочие всей Азнефти!
Я к вам прихожу опять.
Вы дали в два с половиной, что надобно было в пять.
Об этом кричат газеты и камни на мостовой,
Вы знаете, что такое стремительный взлет кривой.
Вы б землю перевернули. Подкиньте таким рычаг!
Рабочим Биби-Эйбата — косая сажень в плечах!

Восемнадцатый год. Партизаны, обутые в чуни.
Я хочу рассказать всем, прошедшим сквозь ветер
атак,
Как погиб пулеметчик Евлампий Бачурин,
Наилучший товарищ.
Не все умираем так.

Восемнадцатый год. Буре всё Приуралье подобно.
По дорогам свободно истошный раскинулся гик.
Обстановочка ахова!
В ней стихами орать неудобно.
Начинаю рассказ, как Евлампий Бачурин погиб.

Восемнадцатый год.
Опускаются сабли с размаху.
Ничего, кроме пуль.
Остальное слывет пустяком.
Партизанский Верхнеуральский отходит
к Стерлитамаку.
Лапти на плечи вскинув, партизаны идут босиком.