Array Антология - Вечный слушатель. Семь столетий европейской поэзии в переводах Евгения Витковского

Все те, кто уповает на удачу,
Вы, чей удел подобен моему:
Учитесь у меня хотя бы плачу.

Замолкни, сатирический поэт,
Не место здесь злословью и остротам:
Метису быть возможно ль патриотом?
Так не клейми туземных приверед!

Мнишь, здесь дворян не видно? Это бред!
Тут все подонки, по твоим расчетам?
Взгляни в бумаги! Чистокровным готом
Записан в предках каждый твой сосед!

Он в Рим и в Карфаген тебя спровадит,
Узнай, мол, сколь щедра к нему судьба,
А рыцарей в роду — сам черт не сладит;

И — если справедлива похвальба —
От первой Мойры самый первый прадед
Приял почет наследного герба.

Ты, Гоа, город прежнего господства,
Да процветает твой любой делец!
Посмел бы утверждать последний лжец,
Что жители твои впадают в скотство!

Тут с предком грубым, с дон-Кишотом, сходство
Хранит любой: ведь сам Адам-отец
Был дон-Кишотом выпорот: наглец,
А вот не посягай на первородство!

О де́ньгах тут с любым поговори:
Богатство раджей? Не мелите вздора!
Султан? Да у него пусты лари!

За дочкой приударь — узнаешь скоро:
Приданое: кокосов штуки три,
Арап да юбка, — словом, гран-сеньора.

Восстань, о войско поколений разных,
Во бренной персти долее не тлей, —
Восстань с оружьем, истреби смелей
Сих жадных псов и сих мужланов грязных!

От полукровок мерзких, безобразных,
Расчисть просторы рисовых полей, —
Но смуглокожих дщерей пожалей,
Безвинна прелесть, сущая в соблазнах!

Кто их не ценит — человек дурной!
Набоб иль раджа, гляньте: эти чада
Достойны, право, чести неземной!

Пусть бродят, вечной радостью для взгляда,
В одежде, состоящей из одной
Набедренной повязки меньше зада!

Вот я доплыл до жалких берегов,
Где прозябаю, как Овидий в Томах,
Где нет существ, с законами знакомых,
И где поэтов числят за врагов.

Здесь люди — будто псы вокруг торгов,
И тяпнуть, и стащить любой не промах;
Кошачье мясо тут в числе съедомых,
Жемчужниц много, мало жемчугов.

Ты — скопище домов, амбаров, будок,
Болезнями напичканный музей,
Способный помутить любой рассудок, —

Однако что в тебе всего мерзей,
Так это то, что здесь любой ублюдок
Себя считает отпрыском князей.

Внушить ослу врачебную науку,
Велеть, чтоб в Гоа каждый стал плебей,
Иль возжелать заставить — хоть убей —
Залаять — кошку, замяукать — суку;

В водице теплой обморозить руку,
В гарем вломиться, как турецкий бей,
Мнить, что склюет акулу воробей,
Зрить петуха, появшего гадюку;

Из Рима в день поспеть в Катхиявар,
Цвести красой, проголодав два года,
Спастись от Мойры, отведя удар, —

Спесь посбивать с кастильского народа,
На кознях ада получить навар, —
Возможней, чем достичь приязни сброда.

Трагедия Дизурского Танкреда,
Десятиактная, сильна весьма:
В ней мрет герой, сперва сойдя с ума
На восемнадцатой минуте бреда.

Другую пьесу тоже ждет победа:
Румрум, султан Инкурский, задарма
Страдает; здесь и пытки, и тюрьма,
Однако же герой не привереда.

Еще — о Горгоране речь пойдет,
То царь Биокский, а при нем — царевна,
И действующих лиц невпроворот.

О, кануть в Лету было бы плачевно!
Сюжетов семь сей дивный драмоплет
В кофейне излагает ежедневно.

Средь ко́злищ нераспознанный козлище,
Что выпорот в глухой бразильской чаще,
Гитарою без устали бренчащий,
Страшилище, вампирища почище;

Сей сын земли, вернее, сын грязищи, —
Однако нам от этого не слаще, —
Поет куплеты, чести ищет вящей,
Нещадно упражняет голосище;