Давид Бурлюк - Стихотворения

Где скукотундру режет властно
Сырое тело Иртыша;
Где юговетр евой лет напрасный
Подъемлет слабо и спеша,
Где памятно о Достоевском:
Согбенно-каторжным трудом,
Отторгнут набережной Невской.
Он не измыслил «Мертвый Дом»,
Где ране было Оми устье,
Теперь событий новых шок
Крушит Сибири захолустье.
Здесь взроет первичный виден слабо,
Ночной вместившийся горшок!
Российской власти баобаба!

Я женился слишком рано, невпопад,
Спал на нарах, словно гад,
От меня в миру змееныши пошли,
Под церквами размножаяся в пыли…
  А когда из окон на канатах падали колокола
  В них тогда…
  Революционно Молодость цвела!
  А змееныши стадами расползлись,
  Чтобы славить и пригубить высь…

Я презираю идиотов
Которым вязь поэзии
Чужда…
Готовых славить и
Хвалить кого-то,
Отвергших рифмы навсегда.
Умами жалкие и тупостью людишки
Для вас бесцветен солнца луч
и в библиотеке одни поваренные книжки
Вас привлекают… всеобуч.

Падем безглагольные ниц
Пред ликом свидригайловских мокриц…

Плюну, плюну в небо —
Потушу звезду; соберемся, вместе
Плюнем… Сможем солнце погасить!..
Так кричал пропойца, выйдя из подвала
Полный пива мутного бурдой, полный буднем,
Полный злобой,
И заразой,
И бедой…

Запах кокса мне напомнил
Древних рощ, сгоревших, травы,
Сумрак синий, очерк томный,
Где катилось это славы,

Ветер рыка древних чудищ
Многоногих и крылатых,
Рыбоптиц, безмерных утищ,
Что воде вились горбато,
Что вдыхали ароматы
Лепестков цветов громадных.
Запах яда, холод мяты
И грибов пыленье смрадных,
То, что было в те эпохи,
Где природа в юни пьяной
Расплывалась жарко в похоть
Рассыпалась в щедри рьяной…
Без конца и без предела
Раздавала жизнь гигантам,
Что свое кормили тело
В листьях леса-фолианта;
Что не знали праздных мыслей,
А живя одним инстинктом
Для анализа не кисли
И себя не звали винтиком…
Что живя цветным размахом,
Густо множились в болоте,
В жирной, теплой сонной влаге
Оставляя нечистоты…

Я теперь сижу в вагоне
Янки дымного экспресса.
Запах угля мне напомнил
Эти были древнелеса,
Где не знали человека
И его идей крылатых,
И о том, что есть омега
После альфы дней, зажатых
В уголь, нефть, — летящих в дымы
Пассажирского экспресса
Над деревьями, седыми
От цветов весеннетеста.

Поэт должен отражать словно зеркало все мысли
В этом сила в этом стать что в судьбе его нависли…
Сколько книжек глупых злых напечатано в прошедшем
Точно разум знавший вывих
Иль поэт с ума сошедший я теперь пришел
Дать вам знать что надо править чтоб по-новому сверстать
Строки где стоять мы в праве только жизнь и только то
Что понятно миллионам.

Я презираю всех богатых и бедным друг;
Сторонник деревянной хаты и недруг слуг;
Я презираю всех, копящих злато
И собственность объявших как Кащей…
Мне близок нищеты творящий атом..
Тарелка каши, миска щей…
Ценю; пасти овечье стадо родных горах
И быть кочующим номадом, чужих мирах…
Мечтаю я о годе недалеком, весь мир когда —
Великом равенстве, по замыслу пророков,
Пребудет навсегда…

Настанет день, когда станку
Все, все пойдут без исключенья!
Труд будет видом развлеченья,
Доступным девушке и старику;
Всего лишь два часа или четыре
В хрустальных камерах займется футурин
Какой-нибудь там циркуль растопырит
или с золой смешает глицерин.
А иногда веселым футуринкам
Прикажут рвать цветы иль бабочек ловить
И здесь тогда напомнится старинка,
с прошедшим днем совьется нить…
И к ним опять, как в древние эпохи
Сберегутся фавны, станут дев ловить
И на лугу опять запляшет похоть
Простейшее — как кушать или пить.