Алексей Недогонов - Избранная лирика

В тыщу девятьсот восьмидесятом
выйдут без некролога газеты.
Я умру простым, как гвоздь, солдатом,
прошагавшим в битвах полпланеты.

Я умру — вы на слово поверьте —
вашим верным, вашим прочным другом,
со спокойной мыслью, что до смерти
всем врагам воздал я по заслугам.

В том году, как броневик суровый,
ЗИС-107 пройдет по Сивцев Вражку,
буду я лежать, на все готовый,
с крышкой гробовою нараспашку.

И студент последней самой моды
скажет, проходя по переулку:
— В силу диалектики природы
он ушел из жизни на прогулку.

Я студенту возражать не буду —
мысль сухая, трезвая, благая;
некрасиво бить в гробу посуду,
истиной наук пренебрегая…

Утром в девятьсот восьмидесятый
под синичий писк, под грай вороний
домуправ гражданскою лопатой
намекнет на мир потусторонний.

Вот и стану запахом растений,
звуком, ветром, что цветы колышет…
Полное собранье сочинений
за меня сержант Петров напишет.

Он придет с весомыми словами,
с мозгом гениального мужчины.
Если он находится меж вами,
пусть потерпит до моей кончины.

Две войны я протопал в пехоте
под началом твоим, Аполлон.
Я изведал атаки в болоте,
и кровавые нары в санроте,
и мучительной музы полон.

Не пришлось мне о пулю споткнуться.
Видно, писано мне на роду
дважды выжить
и дважды вернуться
под свою молодую звезду.

Я, умытый росой спозаранку,
музе гнева не ставлю в вину,
что рубаху надел наизнанку
перед тем, как идти на войну.

Я не помню детской колыбели
Кажется:
я просто утром встал
и, накинув бурку из метели,
по большой дороге зашагал.

Как я мог пройти такие дали?
Увеличь стократно все пути!
Где я был?
В газетах не писали.
Где я шел?
По звездам не найти.

Только очень помнится,
что где-то
под Мадридом,
непогодь кляня,
у артиллерийского лафета
встал пушкарь, похожий на меня.

А потом на финском,
в штурмовые
ночи, под раскатами огня
(зимними глазами на Россию)
пал стрелок, похожий на меня.

И еще я помню, помню внятно:
над бессмертьем друга своего
с ротою салютовал трикратно
я,
лицом похожий на него.

Ангелы спасенья не витали
надо мною на Большой войне:
силы Родины меня питали —
талисман возмездия
был при мне.

Где сейчас я?
Не ищи на карте…
Только люди говорят, что я
в Греции,
в Чанду
и в Джокьякарте
в дьявола стреляю из ружья!

Если верить людям в их святую
проповедь,
то на любом ветру
до ста лет, наверно, проживу я,
коль своею смертью не умру.