Франсуа Вийон: Лэ, или малое завещание

XI

В году шестьдесят первом я Прощен был в Мене королем, Чьим попеченьем жизнь моя В застенке спасена сыром. Я верен быть ему во всем Торжественно даю обет: Пока идешь земным путем, Добро позабывать не след.

XII

Познал я бедность, горе, стыд, Бездомным псом не раз бродил, От унижений и обид Утрачивал остаток сил, Но жизнь полнее изучил, Усвоил глубже, кто и что есть, Чем Аристотеля раскрыл Нам в комментарьях Аверроэс.

XIII

Утешил наш Спаситель встарь Тех, с кем в Еммаус шел Он вместе, Вот так и мне Небесный Царь Внушал, что крест свой должен несть я И следовать дорогой чести, Но, развращен и непослушен, Я предпочел коснеть в нечестье, Как все упрямцы, слабодушен.

XIV

Да, грешен я и каюсь в том, Но смерть не шлет за мной Творец, Дабы я праведным путем Пошел по жизни наконец. Господь - небесный наш Отец, И, призря на мои мученья, Мне, худшей из Его овец, Дарует все же Он прощенье.

XV

"Роман о Розе" - славный труд, Там в самом сказано начале, Чтоб мы, творя над ближним суд, Ошибки юных извиняли, За слабость старым не пеняли, А мне вот снисхожденья нет, И я, кого враги так гнали, Достиг лишь чудом зрелых лет.

XVI

Поверь я, что, сойдя в могилу, Тем облегчу удел живых, Ничто бы мне не воспретило Прервать теченье дней своих, Но ни юнцов, ни пожилых Не тронет грешника кончина: Чтоб горы сдвинуть с места их, Нужна весомее причина.

XVII

Встарь к Александру был в цепях Доставлен некий Диомед, Который на морских путях Разбойничал немало лет. Теперь пришлось ему ответ Держать перед судом царевым, Предвидя, что пощады нет И будет приговор суровым.

XVIII

Рек Александр в сердцах ему: "Злодей, как смел ты воровать?" Пират же молвил: "Не пойму, За что меня злодеем звать? За то, что в море баловать Дерзнул я с малой кучкой татей? Имей, как ты, я флот и рать, Сумел бы трон, как ты, занять я.

XIX

Но что поделаешь? Судьбою Кто в силах победить ее? Был обречен я на иное, Дурное, грешное житье. Прости мне воровство мое, Затем что верно говорится: "Не может честно жить голье Голодному смешно чиниться".

XX

Царь, вняв ему, сказал: "Пират, Твоей судьбой займусь я сам. Отныне будешь ты богат". Так, в назиданье всем ворам, Тать зажил честно и сынам Достойное оставил имя, Как рассказал Валерий нам, Что был Великим прозван в Риме.

XXI

Когда бы с Александром Бог Свел и меня, чтоб в полной мере Вкусить я каплю счастья мог, Жил по-другому бы теперь я, И с правильной дороги - верю Не довелось бы мне сойти: Из лесу голод гонит зверя, Сбивает нас нужда с пути.

XXII

Как я о юности жалею В печальной старости своей, Хоть пожил многих веселее! Как незаметно были с ней Разлучены мы бегом дней! Она, умчась резвей коня И птицы в небесах быстрей, Ни с чем оставила меня.

XXIII

Она ушла, и жизнь влачу я Гол как сокол и нищ умом, Кончины горестно взыскуя С пустой душой и кошельком. Ни в близких, ни в друзьях - ни в ком Нет больше для меня опоры: Как только станешь бедняком, Все о тебе забудут скоро.

XXIV

Но, право, слишком много я Не тратил на постель и стол, Все, что ссудили мне друзья, Я, как мой жребий ни тяжел, Сполна вернуть им долгом счел И не нуждаюсь в оправданье: Я никого в расход не ввел, А нет греха - нет покаянья.

XXV

Да, я любил - молва не лжет, Влюбляться был бы рад и впредь, Но сердце мрачно, а живот, Увы, не полон и на треть. Тому ж, кто может умереть От бесконечного пощенья, На женщин незачем смотреть: Пустое брюхо глухо к пенью.

XXVI

Когда б я, будучи юнцом, Так не беспутствовал, о Боже, Давно бы у меня был дом, А в доме пуховое ложе. Но, разум леностью стреножа, Пренебрегал ученьем я И вот скорблю, свой путь итожа, И рвется с горя грудь моя.

XXVII

Я жил, как завещал мудрец: "Пока ты юн, ликуй душой", Забыв, однако, что конец Цитаты, приводимой мной, Имеет смысл совсем иной, С началом мало сообразный: "Что знаешь в юности шальной? Лишь сумасбродства да соблазны".

XXVIII

Бежит скорее, чем челнок, Влачащий нить через основу, На жизнь отпущенный мне срок, Как в книге сказано Иова. И вот уж ткань почти готова, И замедляет стан свой ход. Впредь не придется ткать мне снова: Смерть всем и вся предел кладет.

XXIX

Где щеголи, с кем я кутил В расцвете юных дней своих, Кто пел, плясал, шумел, шутил, Скор на язык, на дело лих? Уже взяла могила их И охладелый прах забыт. Мир опочившим, а живых Благой Творец да сохранит!

XXX

Из тех, кто здравствует, одни В вельможи выбились большие; Живут, влача в печали дни, Лишь подаянием другие; У третьих рясы щегольские От слишком любопытных глаз Скрывают животы тугие. Свой путь у каждого из нас.