Андрей Моисеев - Молоды, как пыль

По каплям года выжигали
Покой и здоровье ее.
Сознанье хватили печали,
А слабость палила огнем.

Прощание – жесткий экзамен —
Лишило оставшихся сил.
Забытыми в прошлом слезами
Истратила нервы свои.

Минуты сливались в недели,
Часы превращая в ничто.
В обман непомерный не веря,
Светлана ругала «добро».

Не верила, что будет лучше,
Но знала, что худшего нет.
Надежд приближавшийся лучик
Она разрушала в борьбе.

Реальность несносностью злила:
Все зло в одной точке сошлось,
Светлану под прессом давило,
Оставив опорой лишь злость.

Единственной верной находкой
Замужней казалось оно:
Коварное чудище – водка,
Лишившее прочих забот.

Сознание мутно менялось
Под каплями яда сего,
А люди полоскою алой
В тумане терялись легко.

Печали куда-то сбежали,
Остыли утраты огни,
А горе ударом кинжальным
Развеялось в небытии.

Забота помехой несносной
Мешала ночами шуметь:
Снежана неслышною просьбой
Кричала мамулю к себе.

Сергей и Мальвина хотели
Мамуле хоть чем подсобить,
Но разум голубкою пленной
Безволен был что-то решить.

Замкнувшись от улицы прочей,
Затем потеряла родных.
Сначала любовь обесточив,
Лишилась эмоций других.

Пытался исправить оплошность
И вызволить с плена жену,
Но силы оставлены в прошлом,
В душе лишь пороки живут.

Сергей не сдавался без боя,
Пока не настиг страшный рок.
И утро, поныне плохое,
Ударило в спину его.

Настигла вторая утрата
И мать к небесам унесла.
И, сколько Сергей бы ни плакал,
Уже не вернется она.

Светлана вконец омрачилась,
Однако увидела свет.
По воле судьбы изменилось
Ее отношенье к себе.

В поддержку родного супруга
Она отодвинула вон
Все то, от чего утонуло
Достоинство, радость и сон.

Однако супругу не надо
Поддержки, заботы, любви.
Он горе свое сладким ядом
Успешно из дум устранит.

На время они поменялись
Местами – король и ладья.
Сестренки, увы, наблюдали,
Как взрослые травят себя.

Продлилось недолго сраженье:
Сдались сразу две стороны.
И не было больше движений,
Иссякла возможность борьбы.

Забыв о попытках подъема,
Единою парой больных,
Сергей и Светлана в оковах
Бутылку дробят на двоих.

А где-то в кроватках некрепких
Услышат ненужный им слог.
И мама – их ангел заветный —
Лишится величья всего.

Упавши без крыльев и веры,
Она перестанет внушать,
Что стоит по жизни им делать,
А что не потерпит душа.

Неслышным с утра приведеньем
Девчата проходят скорей.
Без лишних и шумных движений
Свой дом покидают сквозь дверь.

Поднявшись без помощи мамы,
Они собирались вдвоем.
Собрались сравнительно рано,
Сложили ученье свое.

Затем приготовили завтрак,
Без сахара чай навеки.
Как чайник в огне закудахтал,
Так вырвались крики семьи.

И басом для женщины чуждым
Светлана прикрикнула им,
Что злить ее утром не нужно,
Тем более действом таким.

И чайник, едва закричавши,
Невольно и рано затих.
Так утро глупцом одичавшим
Испортил пронзительный крик.

Собравшись, Мальвина, Снежана,
Готовы уже выступать.
Вдоль комнаты вмиг пробежали —
Не слышала топота мать.

На улице утро блуждало.
Спешила вперед детвора.
И криков, как в страшном пожаре,
Не слышала боле сестра.

Забылось, что было недавно,
Ушло в заграничную степь.
Детишки идут среди равных,
Среди полусонных детей.

Уселись за разные парты,
Заняв в разных классах места.
Учитель речевкой приятной
Снежану опрашивать стал.

Она отвечала удачно —
Готовила каждый урок,
Но сумма из чисел двузначных
Составила ей потолок.

Увидел проблему учитель,
Спокойно спросил, что к чему:
«Пусть этот пример не рассчитан.
Другие тебе подойдут?»

Снежана глаза опустила,
Боясь отвечать на вопрос.
Ручонками мел охватила,
Открыв свою волю для слез.

Ей стыдно казалось незнанье.
Она не могла говорить.
Считала, сейчас наказали,
Не дав поперёк убедить.