Александр Долгушин - Калейдоскоп

Живёшь всю жизнь, как ёжик в бочке.
Не Диоген. Убог и сир.
А кто-то в птичьей оболочке
С высот обозревает мир.

Себя сомненьями не мучай,
Не выдаст Бог – свинья не съест.
И ёжик бочковой колючий
Кому-то нужен позарез!

Как лебеди, садятся облака
На зеркало реки, роняя перья,
И тянется погладить их рука,
Преодолев их страх и недоверье.

И хочется в их стае, налегке,
Забыв про все и отражаясь в небе,
Плыть по теченью по большой реке,
Как потерявший пару белый лебедь.

Давай с тобой споем! – Такой каприз!
На край гнезда усевшись, свесим лапки,
И будет, словно комнатные тапки,
Листва с березы кувыркаться вниз,

И на груди топорщиться перо,
И в двери гнезд, распахнутые настежь,
Эоловою музыкою про
Любовь звучать и настье и ненастье.

Кем были мы? – Ни пуха, ни пера!
Нас будто посещают сновиденья.
Наверное, давно было пора
Нам испытать и взлеты, и паденья!

Вот, отряхнув скорлупки от яиц,
Для новой жизни искренне готова,
Ты смотришь в мир глазами без ресниц,
И чувствуешь, как жить на свете клево!

Ау! – В листве пернатой отзовись!
И встрепенись, Долгушиным воспета! —
Еще над нами ветреная высь
Качается, наполненная светом!

Давай с тобой споем! О чем-нибудь!
На край гнезда усевшись, свесим лапки…
Мы новой жизни постигаем суть
У дерева надежного в охапке!

Падают сосны, как мачты, от ветра:
Это на сушу накинулся шторм!
Как за обещанной крайностью света,
Кто-то подглядывает из-за штор.

Я б и собаку не выгнал на улицу!
Кошку – тем более. Да и за что?
Редкий прохожий, всплывая, сутулится…
Тоже, нашелся мне! – Жак Ив Кусто!

Рвутся зонты, как летучие мыши
В черное небо. Но – нет, не взлететь! —
Кто-то их за ноги держит. А свыше —
Густо – дождя непролазная сеть.

Вдруг – и все кончилось! – Разве не к лучшему?
Сложены крылья, бороться устав.
Бедный мой зонтик! – Ему, невезучему,
Выломал ветер железный сустав!..

Разыгралась на дворе пурга.
– На тебе калачик!
– Не заманишь!
Спряталась испуганная зга
В снегопад. Как ёжики в тумане.

Мягкое, пушистое «угу».
Спрятан белый свет за белой шторой.
Снегопад такой – не видно згу,
Не видал ни разу я которой.

Как порою сердца рвётся ритм!
Строки рвутся тоже, словно нити.
«Ну давай с тобой поговорим!» —
Прокричу я в тихоговоритель.

Исчеркаю серые листы.
Спрячусь в них, как белая ворона.
Чёрные каракули-кусты
Осыпаются осеребрённо.

Как силки – запутанница чувств.
Снег скрипит. Бесследность на крылечке.
Может, я чему-то научусь,
В сотый раз плясать начав от печки?

Чёрно-белым по мокрой бумаге
Под стеклом расплылась акварель.
В тёмной раме увязли овраги,
В талый снег провалился апрель.

В рыхлом сумраке прячется омут.
Как знакомы мне эти места!..
Вот – следы, уводящие к дому.
Только дом – за краями листа.

Зачастили! Что вам тут – курятник?
Ангелятник, то-есть? Кыш отсель!
Утро расстилает аккуратно
тёплую пуховую постель:
надо мною хлопьями кружится
самый первый, самый чистый снег.
Ангелы порхают… или птицы?
Кто-то встрепенулся на сосне…

Я выбросил все старые игрушки.
Зачем копить «средневековый хлам»?
Гуляет ветер, как в гнезде кукушки
и безуспешно шарит по углам
пустой квартиры. Но какие виды
Из окон! Съела моль остатки штор.
К чему копить замшелые обиды?
На улицу я вынес даже сор!
Гол как сокол. И, как синичка, весел.
Цепей-то нету! То-то и оно!
На зАмок я дверной замОк повесил,
сняв перед тем дверное полотно.

Средь всяких разных катавасий
В одном заброшенном пруду
До нитки вымокший карасик
Смотрел на бывшую звезду.