М. Ножкин - Точка опоры

— Но как вы это себе представляете?

— Создание своеобразных академгородков культуры с мощной кадровой, издательской, кинематографической базой, с правом решающего голоса на союзном уровне. Возьмём литературу как первоисточник духовного развития и вспомним имена писателей, наиболее читаемых народом, а не только «элитной» столичной публикой, в последние, скажем, два десятилетия: Распутин, Астафьев, Абрамов, Белов, Айтматов, Думбадзе, Быков — все не москвичи!..

— Но это лишь ещё одно подтверждение того, что для таланта нет периферии…

— Да, эти пробились, хотя для каждого дорога была нелегка. Но я что хочу подчеркнуть: если при отсутствии возможностей мы называем столько имён, то во сколько раз их будет больше, если создать возможности, если таланту помогать!.. Пока же мы создаем комплекс неполноценности у самих себя, у народа: «У нас все плохо, потому что ничего хорошего у нас не может быть». Это вот как раз и есть отсутствие культуры. Что, у нас менее талантливые люди, чем на Западе? Но нет, в технологии, экономике равнение на Запад, музыка, массовая культура — оттуда, до их так называемой «демократии», выходит, нам ещё тянуться… Даже водица ненашенская и та слаще. Знаю, знаю, после этих слов меня сразу произведут в «квасные патриоты». Кстати, о «квасном патриотизме»: квасу-то нет! Были прекрасные полезные квасы хлебные, медовые… А теперь что мы с вами пьём? Пепси-колу…

— Фанту…

— Вот, фанту, отраву эту. Мне детей жалко, которые её пьют. Значит, чужая фанта лучше собственного кваса, хотя она вредна и дорога. Это опять-таки уровень культуры. Боязнь обвинений в «квасном патриотизме» распространяется на все сферы, у нас не может быть лучше, потому что не может быть никогда. И если появляется человек, который сделал лучше, то его легче стереть в порошок, чем усомниться в идее нашей всеобщей неполноценности.

— Сразу вспоминаются сюжеты из телепередачи «Это вы можете…»

— …которая скорее демонстрирует, чего вы не можете. Конечно, если один человек создал нечто большее, чем два-три института союзного значения, то этим институтам надо признать свою полную несостоятельность и самоликвидироваться! Ну а кому ж этого хочется? Не потому ли у нас за сорок два послевоенных года не создано приличного автомобиля? Не можем — и всё тут. И мы все здесь виноваты, потому что это терпим. Сколько талантов загублено! А ведь они являются критерием, мерилом роста общества, катализаторами добра. Таланты надо искать на местах, всячески их поддерживать, помогать. Роль местных органов власти здесь может быть огромна!..

— Что-то не часто приходится слышать, чтобы местные органы поддержали какой-то талант, пробили какую-то идею, помогли кому-то преодолеть всяческие барьеры.

— Но ведь в том и состоит идеологическая работа! Когда пахать и сеять специалисты знают, это не дело советских и партийных органов. Оберегать людей чистых, честных, умелых, добрых — значит сохранять здоровье общества. Мы же сплошь и рядом видим, как процветают негодяи, циники, а человек порядочный загнан в угол.

— И все-таки за эти два года многое изменилось, меняется…

— Меняется. Но дефицит доверия остаётся. Слишком долго мы обманывали друг друга, слишком много было неосуществленных решений и постановлений. Почему, думаете, многие относятся к перестройке настороженно, выжидающе? Да потому, что когда мне говорят, что надо быть в одной упряжке с тем, кто процветал тогда и процветает сейчас, то я не спешу впрягаться. Я честно делаю свое дело, но включать какие-то рычаги, напрягаться не стремлюсь. Потому что завтра будет другой начальник, а я, как дурак, останусь при своем интересе. Поверьте, такое мнение приходится слышать очень часто.

Сейчас делается большая ставка на стимулирующие рычаги хозрасчета. Это очень хорошее дело, но не кардинальное. Экономический пресс — всё-таки пресс. А сознание — это когда человек сам себя ведёт по жизни в общей команде, это внутренняя культура. Чтобы осуществить перестройку, мало желания одного очень хорошего, даже великого человека, мало усилий группы, даже очень большой. Надо, чтобы каждый включился, чтобы поняли все, что это не очередная кампания — требование времени. А это уже вопрос культуры. Это осознание своего места в жизни, своего назначения. Чем раньше человек задумается, для чего он живёт, чем раньше определится, тем точнее у него будут критерии, тем легче будет ему жить, не шарахаясь то вправо, то влево.