Илья Риссенберг: ИноМир. Растяжка: Стихотворения

Ожившее, чувствую, сердце, пошаливай:
Бающий будущим шаг семимильный,
Росточком с Европу местечко шагалово,
Просинец черни и Голос Всесильный.

Гуляй по майдану блаженный ковчег
Спесивой державы спаситель спецназ
Премирной души уголёк в очаге
Мечта безнадежная как же без нас

Столетнему праотцу нет двадцати
Усталый казнитель устав назубок
Но заповедь божью изволь соблюсти
Сыновнему кноту любви уголёк

Висит президент настоящая ось
Лежат головешки на круглом столе
По киевским кручам вскатить довелось
Брюссельский кочан колеснице вослед

Приятели огненный знак из окна
Подайте на пост нищетою та нi
Духовному стану дано разогнать
Единое облако славы над ним

Тем временем харьковский фронт переймёт
Намёт где вздремнёт каскощитный оркестр
Затянет по-нашенски евроремонт
Оконная прорубь в зеркальной реке

С утра разударится лютая мразь
Молитва пред западной скорбной стеной
Разумных речений пречистая грязь
Господнего сжатья режим крепостной

Откуда ни взялся за дело берусь
Толпой утеплить пылевые тельца
Когда вечевая и мовная русь
Стояли народом певца и дельца

Подвластна головешкам жанра,
Головушка слепа, слаба
Корнями ввысь волосожара
На мыслесердые слова.

По веждам снов снежита мжичка.
Светло ль на нет-жизнеобмен
Сносить, родимая мужичка,
Одно-единое Омейн?

Сквозь теплосеть масличной стужи
Сферичный шёпот шапито
Рассыплет искренние души
В миг многоточный, как Ничто.

Мозг апилака – бред простуды —
Плекают братья-пастухи
Пакилы сукровью сосуды,
Спасибо матери, стихи.

Всесильной милостью стремилась
Тянуть таинственную сеть
За памятью на светомилость
Не знать, не видеть, не смотреть.

Мерцаний вусмерть долю вдовью
В космических восьми кострах
Скорбит великою Любовью
Сыновних воскурений страх.

И сообщеньем Имяреку,
Что Амалеку невдомёк,
Ухватит судрагой сурепку
Служебный кнотик-уголёк…

Январский воск..: в янтарь, оплакав
Осиротелые тела,
Последней каплей апилака
Пылающей перетекла.

Мечтал от ума кумачовый немачтовый флаг,
И помчала в тумане на вечный огонь омовенья
На библии гибели клятва титанику благ
Ради венского бала в т/ реченье немого мгновенья.

Некровь чернодырому реквиему – подберу
Имяреку без р/ вечья родные стенаний теснины;
Не дело, а зло тишиной поручилось добру
За – по слову наследства: помилуй! – надел десятины.

И время, и дух бы радел о природном снопе…
С ясновидца снимает повершье сверхновая клятва…
По жертвенной мысли, небес первопутную песнь
Затаила о пешем зерне снодыханная жатва.

Роняющий искру надежды/на вежды, до взора ревнив
Волнорез одержимых: амуры, экран, макароны —
Корнями; из кормчей руки, горизонт накренив,
Обскурантная камера падает в обморок скромных.

Историю Взрыва по ст-ранам со б/ в-рав, повторю
Про волшебную Моцарта флейту..: в изношенном теле
Завета с десяток мужчин призовут к алтарю,
И смущенье в лице родниковой, мерцательной цели.

Заглянула залаяла слух из глухого Галута
По сусекам дворняг позолота осеннего утра
В Твер(д)ь по вектору и в обратную от поветрия
Относительно сердца любя собеседуя ульи
Параллельный пульсар навострить проницательней пули
Средоточная министрельная геометрия

Как на спальном портретном овале хранитель приватный
Не смахнёт календарную пыль на стене надкроватой
Отче отроче наше равенство неотрывное
На внезапный кошерный убой обречённое скотство
От души не ветшает сквозное заветное сходство
С бессознательным облечённое до поры виной

Средь потального блика кровавые слёзы рябины
Вликрастёк шарозрячая ртуть интернетной ретины
Изокнаогняподольда глядит на беду бутон
Отвинила высотную витвину тень винтовая
Пустоте временимой сумерное имя вдувая
Что для пробы Сил МЫсль не Я но ты не забудь о том