Илья Риссенберг - ИноМир. Растяжка - Стихотворения

Огневившая Ветхого Днями в голусе
По рассеянью русскому, в сердце-голосе
Без году Ш(м)а! за денёк-другой
Угловичка глазницы, слеза горючая,
Умозренье сморозив, потерей мучая
Красноречивый дымок домой.

И досель полудёнщина днит вселенную
Из купели нищо искупить геенною
Родины, избранной наподдир,
Во едино-падежных имён родительный
Из-под ног предержащего в долг живительный,
Вниз головой обращённый мир.

Куклогрёбы трегубы, награблен планами
Физкультурно-кометных метаний пламени
Храм, сокрушённой любовью храбр,
Ну-тре-свят!.. С перегару ло-снятся дизели,
Пан король соблюдает про-свиту издали, —
В теле-иллюзии снят корабль.

Ниагарской грозою взыграла радуга
На угад агадический: Прага, Ладога…
Взведай, эфод, проболтнись, гошен:
Чем горит в бесконечности шрам от зашморга?,
Чьи мишени, Мошиах всемирного марша, га?
Кто постановщик батальных сцен?..

Если граждане в спешке услышат пушечной
Евроазис пустынный, раёк игрушечный,
Грёзой: К оружью! – гордись, заряд
Нулевой и сановный, хоть вщент разрушено
О-снованье, но веришь ли, рав из Ружина
Шлёт мо-мент-альный заградотряд.

С тягомотиной раненых гетто справится;
На таран беркутят Колесницу праотцев
На – Холокост!? – холостом ходу.
Златоверхому звону хiба доспехи бы?! —
Как на бедность Егупцу доставил бебехи
Непобедимый свободный Дух.

По неверью ковровень вдове соломенной
Замайданной войною народ несломленный:
Ятки грядою – на горле шрам, —
И восставшим на верную смерть, омытую
Морем чермным, по храмовому периметру
Темя, чур! пламя проломят нам.

И было..: от укоров белосвета укрывается
С повинною, больною головой
Лицо еврозии в украйне харьковца
Обыночной обыгой голубой.

И вспыхнуло с иголочки восстанье оглоушное,
И милосердна сызголу милоть,
И тело пламени единодушное
За праха благородного щепоть.

Метелица-наводчица у ненависти вызнала
В лице грехопаденья на плетень
Допрос материи, что слышно сызмала,
И синеты оттенки на плите.

Взыграло родовое сослуживцами на лестничной
Площадке, где отверзилась верста,
Сугревом озеро смолы сомлечное
Детинцу революции Творца.

В Божественном присутствии не верою, а вершею
Сражаю возвращённую из вы-х
Во прах, единожды в мирах умершую
За крах иллюзий однова-живых.

Верни пароль, – встрепещут перволичные озимые, —
Алтарной пище страшного Суда,
Как на пергамене, на тезоимени
Писаньем испещрённая душа!

Снит абсолютному слуху глухого покута
Снитие светное вечными ночвами вальса
В духе печальном волною частицу окутав
Благословенье запрета Не плачь Не печалься

Двух ипостасей почину в ничтовье взаимном
Зыбь колыбельную строг белизною виссона
Радуя страх о Замостье спасительном зимнем
Пел Тресвятитель и сонм тяготел невесомо

Красный Исав источает войну мировую
Вычтена волчесть из ярости Римского царства
Паства флешмоба семиждит амвон вкруговую
Здравствуй в шатрах из расчёта на Штрауса раз два

Как слепнет лёд, мыслепет полюлюкаю
Во лбу, не нацараплю ни следа
Любовных слёз на сладкую иллюзию —
С полцарства сердобольные дела.

Стеклынь, колоугольному восни меня
Напруглу – без элегий, верь, легко, —
Чтоб ко двору растенийного инея
Без розни и зазрений прилегло.

И отлегло. Подымчивой прилежности
Ме-дали нижним вышние мослы.
Скорей карету!, на крутой лыжне настиг
Заезд неближних звёзд, и падал смысл.

Земля небесной тяжела обителью.
Светильный вечер весел – как никто,
Покинув Китеж, не-ту-жил по кителю —
Сквозь некий сквернословящий хитон.

Ох, зимушка, почивших лебединая
Любимица, покорная нулю
На лунном аспре, где, бледнея, инея
Коронной кабалою прикорнул.

Имён и мест менялся колебаньями
Патонов мост… веселья во главе
Бледнеют, улыбаются, избавлены
Потомки сном, что злу благоговел.

Улики по реликтовому западу
Простят Руси, чей север сыроват
Для Китовраса, вредностью внезапною…
И древо смерти светом нарасхват.