В. Кириллов - Избранные стихотворения разных лет

А тело бездвижное стыло,
Душа заплутала в тоннеле…
Со мною такое было,
Я помню, на прошлой неделе.

Однажды, может, иногда,
Почти всегда, короче,
Приходит подлая беда,
Лихая, но не очень.
Стучаться в дверь или окно
Ей недосуг, пожалуй,
И, как в диснеевском кино,
Слезой давить на жалость.

Она зашла хозяйкой в дом
Надолго и надёжно,
С бедою справиться притом
Бывает очень сложно.

Безмолвно сделала своё
Препакостное дело:
Когда-то ладное жильё
Она без соли съела.

Потом присела на порог,
Вздохнула полной грудью,
Весьма болезненный урок
Дала беспечным людям.

А люди, если рассуждать,
Беспочвенно дрожали,
Беда, конечно же, не мать,
Но тоже не чужая.

Она, наверно, неспроста
Являлась днём и ночью…
А вдруг дотянешь лет до ста?!
Беде не хватит мочи.

Сидела Смерть на камне у реки,
Давно умаявшись размахивать косою,
Она мечтала, чтобы старики
Самостоятельно ушли к Аиду строем.

Спустились в лодку, саваны в руках,
Омытые священною водою,
И чтобы сами превращались в прах
Без стонов, криков, боли или крови.

А в это время Жизнь взяла своё:
Подкравшись сзади к разомлевшей Смерти,
Ей острое звенящее копьё
Вонзили в спину маленькие дети.

Она лежала – призрачная тень,
С костей сползала рваная одежда…
С тех пор Земле не страшен Судный день.
Но нет Любви, и Веры, и Надежды.

Смерть не старуха с ржавою косой,
Не дьявол в полусказочном обличье.
Смерть – пилигрим, забредший на постой
И соблюдающий законы и приличья.

Расслабившись за кухонным столом,
Ведёт с тобой неспешную беседу,
И запивая шашлыки вином,
Похож скорей на доброго соседа.

Непринуждённо шутит и, смеясь,
Холодною касается рукою.
И эта тонкая, почти паучья вязь
Тебя опутывает с головою.

И ты даёшь согласие легко,
И отбываешь вместе с пилигримом
В ещё мифическое далеко…
Почти живой под толстым слоем грима.

Мои стихи – рифмованные строчки
В тетрадях, на салфетках, на полях
Газет и книг – от точки и до точки
Бок о бок с вами жизнь прошла моя.

Я трудно рос и часто спотыкался,
До крови разбивая кулаки.
Тогда мне мир загадочным казался,
Отгадкою мне виделись стихи.
Они со мной взрослели и мужали,
И вместе с добрыми советами отца,
Как иудеям мудрые скрижали,
Мне помогали победить Тельца.

Когда скользил или не мог подняться,
Когда я забывал «кому служить»,
Мои стихи, как православным святцы,
Давали в руки праведную нить.

Они со мной любили и страдали,
Болели, сомневались, шли ва-банк.
В конце концов, конечно, побеждали:
Перо – не штык, скорее – лёгкий танк.

Мои стихи – мой рок, судьба моя,
Я так и не сумел расстаться с вами…
И если существует Судия,
Он говорит не прозой, а стихами.

Солнце упало в море,
Воду окрасив кровью.
Звёзд золотые слёзы
Забрызгали мрачный свод.
Где-то уснули боги,
Только поводит бровью
Зевс – громовержец грозный —
Буйной фантазии плод.
Шкуру медведя сбросив,
Воздух вдохнул всей грудью.
Боже! Какая жалость,
Что так краткосрочен миг!
Медленно, словно осень,
Грудь наливается ртутью.
Сердце-ягнёнок сжалось,
Невольный родился крик.

Вот он – восторг победный!
Слово взметнулось птицей,
Речь полилась потоком,
Эхо взрывая в ответ.
Гордый, прямой и бледный,
Как же он мог мириться
С жалким безумным роком —
Воин, Мечтатель, Поэт?!

Он сам себя предал анафеме —
За рифмы, которыми жил.
А люди смеялись и ахали,
Когда он костёр разложил.

И дым растворялся над пропастью,
До рези слезились глаза.
А люди дивились жестокости,
Но слова никто не сказал.

И тело клешнями жуткими
Огонь истязал не щадя.
А люди беззлобными шутками
Обменивались, уходя.

Его осудили заранее —
Наверное, слабый поэт.
Но всё же ценили старания,
И кто-то оставил букет.