Николай Серый - Тёмные лучи

А своё влеченье к чуждому и злому

Не себе, а мне ты, чую, не простишь.

Будешь обвинять ты грозно и обильно,

Будто вдохновитель я твоих грехов,

Но весной меня ты не прощать бессильна,

Если манит лунность речки и лугов.

Посмотри: у церкви расцветают вишни,

Помечтай о свадьбе и любви для нас, —

Ведь с небес нас горько вразумит Всевышний,

Ведая всю глупость и надежд и фраз…

(16 августа 1990 года, Армавир)

В осенней мгле целуешь очень скромно

И целомудренно-изысканно…

А прежде ты была порочно-неуёмной,

Иль, может, ты опять неискренна?..

Но прошлое твоё я не хочу узнать,

Ведь правда о тебе моею станет жутью…

Я лучше научусь воспринимать

Личину сладкую – твоею новой сутью…

(10 сентября 1990 года, Армавир)

В лесу закатный снег сквозь окна всё темнее,

И взор спесивый в зеркала и в гостью,

И плоть хотела стать с ней круче и сильнее,

И напиталось тело злостью…

Но жалость к женщине из чувственности зрела,

А мысли в распре до телесной боли:

«Да кто же я такой?.. я – крепость злого тела,

Или душа, как снег, померкшая в юдоли?..»

(05 февраля 1991 года, Армавир)

***

И жухлая трава, и в ней весенний иней,

И я перчатку тискаю в горсти,

И возле приозерной лесопильни

Стремится чувство в мысль перерасти.

И я прошёл у озера по кромке

Последнего и слабенького льда,

И мне судьба казалась столь же ломкой

И столь же уходящей в никуда.

И всё ж весне я радуюсь невольно,

Иначе не способно естество… —

Когда ему до безразличья больно,

Другое возникает божество…

(17 декабря 1991 года, Армавир)

В лесу вечерний и студёный дождь,

И я ступаю по увялым листьям…

Я помню прошлое одним лишь серо-мглистым,

Не ведая, где истина, где ложь.

Любил ли я?.. иль только лицемерил,

И краснобайством обманул себя?..

Узнал ли правду?.. или глупо верил,

Что истина – лишь то, чем утешаюсь я?..

(19 февраля 1992 года, Армавир)

***

Припомнились грехи и изнуренье оргий,

А вешней зорьки хлад и в роще и с небес,

И мутят душу плотские восторги,

И сладость духа – мука для телес.

На переливах рос изодранные тени,

И в алых бликах струй и в ряске камыши,

И в самый тихий миг достигнул примиренья

Мрак тельных бесов с белизной души.

(09 марта 1992 года, Армавир)

Серебрится от инея осень,

И рассвет лихорадочно-жёлт,

И каёмка неровная сосен

Зеленеет за бликами вод.

И заветное страстное имя

Прорывается в память мою…

Измышленьями вздорными, злыми

От него оборону креплю.

Вспоминаю грехи и пороки,

Чтоб забыть мне навеки её…

Но ведь благовест грозный, далёкий

Будоражит сознанье моё…

И уже вспоминается паперть,

Где во мраке мы стихли вдвоём,

И греховно мне хочется плакать

От бессилья забыть о святом…

(21 апреля 1992 года, Краснодар)

А ночью я святой поверил книге,

И лбом устало к зеркалу приник…

Я в бликах видел осиянный лик

И ржавые пудовые вериги.

А в комнате – удушьем немота,

Часы томили сиповатым звоном,

И ризой обречённого Христа

Искрился иней на стекле оконном…

В моём безмолвии крамольный был упрёк,

Но чудилось в угоднике прощенье…

Святой исчез, и проявился Бог

В её непостижимом возвращеньи.

Она в мехах вошла ко мне, скорбя,

И посмотрела с тихим изумленьем…

А мне хотелось уколоть себя,

Чтоб не казалась гостья сновиденьем…

(25 июня 1992 года, Карачаевск)

Прости… я тебе не верю,

Но нежность хочу твою…

Я осенью запер двери

И вина ночные пью.

И разум размыт на части

Пахуче-хмельной струёй,

И стало больное счастье

Удушливо-влажной тьмой.

И пьяно-шальные грёзы

В рассудке моём опять,

И рвутся наружу слёзы,

И я не могу рыдать.

И память о прежней страсти

Сжигает тоской нутро,

И кажется мукой счастье,

И чудится злом добро…

(28 сентября 1992 года, Армавир)

***

И злая память о страстях и смерти,

И обречённо-нежное письмо,

И отражённое меж крепами в трюмо

Венков и гроба многоцветье.

И попик молодой с холёно-белой кожей,

И отпеванье, и собор, и стылость…

Ужели в снегопад была Господня милость

Для одоленья моего безбожья?..

(12 февраля 1993 года, Армавир)

Ливни осенние, долгие, нудные,

Мысли и книги мои…

А за окном две собаки приблудные