Людмила Козлова - Не горюй!

Словно грифель

Рассёк мгновенье

Двести лет

Или час назад.

Женщина трясёт половичок.

Руки, не привыкшие к безделью,

Узкое озябшее плечо…

Видно ли кого-то за метелью?

Не на шутку к ночи разошлась

Снежная неласковая вьюга.

И недобрый чей-то чёрный глаз

Присушил единственного друга.

Где он бродит,

Помнит ли о том,

Что всегда с надеждою тревожной

Ждёт его притихший старый дом,

Из-под крыши глядя осторожно.

И опять, откинувши крючок,

В сотый раз выхолит в платье тонком

И трясёт цветной половичок

Не жена, не мать и не девчонка.

Морозный скрип —

Как крик.

Не жди – седой старик

Плетётся по дороге.

Пришла зима, ушли дожди.

Не жди.

И тонкий иней на окне

Не трогай.

Сколько лет? Сколько зим?

Сколько вёсен?

Друг у друга при встрече мы спросим,

Притворяясь, что вовсе не осень

Нам на лица накинула тень.

Только ночь проведя в разговорах,

Утра тихий почувствовав шорох,

Мы узнаем друг друга и дорог

Будет каждый истраченный день.

А потом в одиночестве снова

Взглядом прежним – и всё-таки новым —

В глубину загляну голубого

Одно из зеркал у окна

И скажу ему ясно и звонко:

– Разве ты меня помнишь девчонкой?

Разве я тебе верить должна?

Июльского леса молчанье

В объятьях закатной поры,

И грома глухое ворчанье

И шорох сосновой коры,

И маленький мальчик,

С обрыва

Как будто летящий в простор…

Всё это душа торопливо

Вбирает,

А звёздный шатёр

Уже проступает неясно.

И вдруг понимаешь, как боль, —

Пронзительно-сладостно счастье

Сейчас пронеслось над тобой.

Сегодня солнце опускалось

Так долго, будто на века

С землёй оттаявшей прощалось.

Порой, скрываясь в облака,

В просветы странно и багрово

Оно смотрело на поля.

И незнакомою и новой

Казалась юная Земля.

Казалось, словно на Венере,

Такой же раннею весной

В далёкой той, грядущей эре,

К деревне едем мы родной.

Завернулась осень в листья,

Зашуршала по садам.

У неё походка лисья.

Шепчет лето: «Не отдам!

Не отдам ни дня, ни часа!»

Но куда там! Поутру

Серый дождик постучался

И пришёлся ко двору.

Появился тёмной ночью

Холод – северный ходок.

Не болей ты, мой сыночек!

Не болей ты, мой дружок!

Заживём с тобой счастливо —

Ты да я. Настанет срок —

Днём весенним торопливо

Переступим мы порог.

Мир зелёный нараспашку

Примет нас, детей своих.

В травах розовую кашку

Мы отыщем на двоих.

Из-под крыши хлопья летят —

Тормошит синица пеньку.

Холода идут – пустяку,

Всякой ниточке будешь рад.

Вечереет. Снег затвердел.

Стал закат виднее во мгле.

На притихшей белой земле

Снова час во тьму отлетел.

А с рассветом нам принесут

Ветры северной вьюги свист.

Будет царствовать снежный суд.

Будет властвовать снежный кнут.

Декабрь с утра дождями льёт,

Бредёт вслепую по туману,

Как будто уж не по карману

Снегов задумчивых полёт.

Поля тоскующее черны,

И скользкий глянец гололёда

Сулит невольница – погода,

Рабыня солнца и луны.

И слышно: где-то на подъёме,

По льду колёсами скользя,

Машина плачется о доме,

Но повернуть уже нельзя.

На плите раскалённой

Сидит домовой

И калёные семечки щёлкает.

Дед Мороз за стеной

Потихоньку сопит

И войти не решается с ёлкою.

А зачем она мне?

Ни друзей, ни огня.

Взгромоздилась тоска на приступок.

Киснет тень на стене.

Писк мышей и возня —

Доедают рукав от тулупа.

Безнадёжно, непоправимо,

Миг единый побыв,

И вновь,

Словно тёплая нить Гольфстрима,

Ты ушла от меня,

Любовь.

Гудят шумливые дороги,

Летят весенние ветра.

Апрелю жить уже немного,

Вот-вот пройдёт его пора.

Хлеба, пробившись через зиму,

Весёлой зеленью горят.

Скользя легко, неутомимо,

Два чёрных коршуна парят

В глуби небесного колодца.

И. поднимаясь от земли,

С пригорков дремлющих вдали,

Горячий воздух в небо льётся.

Туманами вечер опутан,

Звенит колокольчика медь.

Ах, если бы эта минута

Могла навсегда замереть!