Габдулла Тукай - Последняя капля слезы

И уж хочет видеть мужа и детей,
И тот дом, где провела так много дней.

Стала каяться она в своей вине,
Ибо горько быть снохою сатане.

В дождь и в стужу, через снег, разливы луж
Ходит, плачет: «Лес – мой дом, а леший – муж».

Ходит-бродит по лесам и по садам,
Может быть, она встречалася и вам?..

Вот, читатели, и мой рассказ готов.
Может, много написал я лишних слов.

Факты разные, подробности любя,
Фатима, поверь, жалею я тебя!

Я не знаю жизнь грядущую твою,
Но узнаю – опишу её. Даю

Слово честного поэта и певца:
Доводить люблю я дело до конца!

Разве скорбный в ответе за скорбь без предела? Что делать?
Если горе скрутило и душу и тело, что делать?

Что же делать, с рожденья – я в омуте муки любовной,
Если грусть всем моим существом завладела, что делать?

Люди в жертву себя принесли в Гарбале ради веры, –
Жертвой страсти служить мне судьба повелела, что делать?

Войском горя обложен, стою перед пастью дракона,
И душа моя бедная оцепенела, что делать?

Я исток всех мучений, начало всех горестей мира,
И печальней, чем мой, нет на свете удела, что делать?

Ты видала ль другого, кто равен мне в скорби великой?
Полководцем страданий я избран за дело, что делать?

О, приди, госпожа, и владей: я твой скорбный невольник,
Я был продан тебе, стал твоим я всецело, что делать?

Я – печаль, что давно к обладанью тобою стремится,
О тебе лишь всю жизнь помышлял я несмело, что делать?

Нет почёта влюблённым, и я себя чувствую тоже
В горсти праха песчинкою окаменелой, что делать?

Вот городская чайхана,
Сынками байскими она
Полным-полна, полным-полна.
Кому же, как не мне, страдать?

Они гуляют широко,
Пьют пиво, режутся в «очко»,
За счёт отцов кутить легко!
Кому же, как не мне, страдать?

Здесь папиросами «Дюшес»
Дымит компания повес,
Разврата их попутал бес…
Кому же, как не мне, страдать?

Невежеству их края нет,
Журналов им неведом свет,
Объял их сон во цвете лет.
Кому же, как не мне, страдать?

Зачем идут они в кабак
И, жизнь растрачивая так,
У русских учатся гуляк?
Кому же, как не мне, страдать?

А сверх сыновних кутежей
Ишанам платит богатей.
Ишан – вот язва наших дней!
Кому же, как не мне, страдать?

Нашли святоши лёгкий труд:
В гостях на дню раз десять жрут,
А с бедняков семь шкур дерут.
Кому же, как не мне, страдать?

Друзья! Пойдём путём прямым,
Святош-ишанов разгромим!
Порвём их сеть, да так, чтоб им
Уж не сплести её опять!

Наша знать – шакалов стая, толстобрюхая, тупая,
Ну и жрут обжоры эти, никому не уступая!

Каждый важен, как вельможа, у него лоснится рожа,
Он рыгает, жрёт, плюётся, брюхо жиром наливая.

Полежит, опорожнится, облегчась, – опять ложится.
Вонь уборной – вот их радость, и ночная и дневная!

Пусть народ хоть в пропасть рухнет, брюхо их зато разбухнет,
«Дай, дай, дай!» – орут обжоры, рот широко разевая.

Мы исчезнем в пасти волчьей, если с ней смиримся молча,
Брюхо мир загородило, словно Каф-гора крутая;

Словно горы в старых сказках, словно горб высот кавказских, –
Всё вокруг оно пожрало на глазах у Миннибая!

Эй, друзья, давайте двинем, всыплем вдосталь жирным свиньям,
Вздуем их, пока играет наша сила молодая!

Не дадим безмозглой туше придавить наш день грядущий.
Только в этом наше счастье и обязанность святая!

Без борьбы нам нет надежды. Сбросим лишние одежды,
Рукава смелей засучим, в драку жаркую вступая!

В бой пойдём, грозой нагрянув на бездельников-ишанов,
С громовым «ура» ударим, паразитов сокрушая!

В наши дни закон пророка пострадал, увы, жестоко –
Под личиною ислама вера кроется другая.

Дух Корана испоганен… Разве может мусульманин
Сохранить покой душевный, на язычников взирая?