Габдулла Тукай - Последняя капля слезы

Прочитал твои творенья, наизусть мне стих твой ведом,
В вертограде твоём дивном я плодов твоих отведал.

Я прошёл твой сад цветущий, я летал там, словно птица,
Я твоими соловьями смог там вдоволь насладиться.

Лишь за то, что словом в души свет вливаешь
благотворный,
Вечный памятник поэту люди ставят рукотворный.

Мастерством с тобой сравниться – нет счастливее удела,
Твоя вера, твои взгляды – да моё ли это дело?

Но, быть может, верю тайно, мне придаст твой дар могучий
Этот сладостно желанный строй возвышенных созвучий.

Жил да был Сафый – смиренный человек.
Был он тихим, молчаливым весь свой век.

Жил он бедно в старом домике своём,
Торговал на рынке шкурками, тряпьём.

Никогда он не ругался, не шумел,
Даже громко обижаться не умел.

Посвятил Сафый Аллаху весь свой век.
Был Сафый религиозный человек.

Дни за днями, год за годом – жизнь текла,
Неплохой, казалось, жизнь его была.

Только в доме у него была жена,
Фатимою называлася она.

Вот о ней и поведу я свой рассказ,
Расскажу вам о делах её сейчас.

Описать её? Была она резва.
Как весенняя шумливая листва,

И лицом своим, и станом недурна,
И любила платья модные она,

И любила кулаком о стол стучать
И на мужа малодушного кричать…

Дни за днями, год за годом – время шло,
Вот к чему, друзья, всё это привело:

Стал бедняк Сафый – женою, а жена –
Стала мужем, честолюбия полна.

По соседям проносилася молва:
«Фатима на шее мужа – голова!»

Разве мало на земле Сафыев есть?
Много есть у нас Сафыев – и не счесть!

И жена молола мужа как крупу,
Но Сафый не обижался на судьбу.

Он стоял пред ней как кляча. А жена?
Перед ним как гордый конь была она.

Целый день она кричала на него:
«Как? Зачем? И почему? И для чего?»

«Эй, Сафый, подай скорее самовар!»
«Эй, Сафый, сходи скорее на базар!»

«Ну-ка, комнату получше подмети!»
«Ну-ка, в лампе замени скорей фитиль!»

Фатима Сафыю не даёт вздохнуть,
Даже глазом не даёт ему моргнуть.

Не проходит дня без ругани, грызни.
Слово каждое её – укус змеи.

Густо сыпятся напасти, как пшено,
Вот из тысячи я выберу одно:

Фатима сказала мужу: «Эй, дурак,
Что, не видишь? Устарел уж мой калфак,

Поредели ожерелья, жемчуга…
Я ведь – знаешь сам – не старая карга,

Чтоб старьё на голове своей носить!
Ты калфак обязан новый мне купить.

Вот сноха Мусы – не знать бы ей добра –
В новой кофте нынче вышла со двора.

Если б кофту вот такую мне надеть,
Разве стали б на сноху тогда глядеть?

Покупай же мне наряды, дуралей.
На жену свою ты денег не жалей!..»

И стоит Сафый и слушает в тоске.
Скажет слово – вмиг получит по щеке.

Склонит голову Сафый, как битый пёс,
На базар пойдёт, не вытирая слёз.

И последние копейки – рад не рад –
Израсходует на новенький наряд…

Я тебя, читатель, верно, утомил.
Но ведь надо, чтобы облик ясен был,

Облик той, о ком веду я свой рассказ…
Много числилось за нею и проказ.

Началося так. Пришла однажды к ней
Ненавистница-старуха, бич мужей,

Ведьма с тёмной, непроглядною душой,
Прозываемая бабою-ягой.

Эта женщина с пути сводила всех
В омут похоти, измен, дурных утех.

Вот пришла с мешком, уселась и сидит,
А в мешке у ней злой умысел лежит.

Говорит она: «Мне, детка, жаль тебя,
Ведь живёшь ты, свою молодость губя.

Долго думала я о твоей судьбе,
Вот решила, наконец, прийти к тебе.

Ты ещё ведь молода и хороша,
Все томятся по тебе, моя душа;

Ведь по молодости, по красе твоей
Изнывает, верно, множество парней,

Можно ль старому быть верною женой?
Брось любить его! Лежи к нему спиной!

Не губи себя! Чем жить со стариком,
Лучше жить с могилой чёрною вдвоём,