Вячеслав Евдокимов - Детство милое

Была в обвёртке что цветастой,
Себя довольной чтили кастой.
Но верь не верь, в какой‒то мере
На этом страннейшем примере

Мы к красоте стремили глазки,
Была чудесной что раскраски.
А экземпляры расписные
Шли вмиг в учебники иные,

Уж быв расправлены и гладки,
И исполняли роль закладки.
Была фольга конфет в почёте.
Чтоб подержать дать, – нет! Помнёте.
Ах, шелест странный, вид блестящий —
Как мир, совсем не настоящий.
К его стремились мы познанью,
А он доступен только знанью.

А потому вопросов в школе
Мы задавали боле, боле…
И были полные ответы
Для наших душ, как сласть‒приветы.

Влекло к познанию явлений,
Уж не сдержать к тому стремлений.

Вот пред высотным как‒то зданьем,
Куда пробрались мы со знаньем
Входов и выходов в заборах,
Мы встрепенулись, будто порох,

Звезду огромную увидя
В её величественном виде.
В лесах торжественно стояла…
И потянуло нас немало

Взобраться тотчас на неё‒то,
А что? Нам всё всегда охота!
И нечестивейшая сила
Вмиг на неё и затащила…

И лишь вошли мы в восхищенье,
Как слов понятных изверженье
На нас набросилось вулканом,
И со звезды нас, как арканом,
В момент стянуло. Дали дёру,
И чемпионов бег был впору,
За нами гнались будто волки!
Но вот в руках стекла осколки,

Звезда которым одевалась,
В руках всех были – то не малость! —
Всё по неведомой причине,
На похвальбу и для гордыни.

Стекло всё жёлтое то цветом,
Весьма увесистым, при этом,
Ведь толщина была прилична,
Всё‒всё в нём было необычно,

И даже наше отраженье.
С простым не шло вовек в сравненье.
Смотрелись в нём мы все отрадно,
Иметь его ввек не накладно.

В его показе мы – как гиды,
Ничьей не видели обиды,
Что обделили их запросы,
Вкруг нас и вились все, как осы,

Взглянуть! Взглянуть бы вожделенно.
Стояли важно мы, надменно…
А в глубине души тревога,
Что приведёт к нам всем дорога

Кулак расплаты здоровенный,
Расплющит вон наш вид надменный,
Что на звезду взбирались кодлой:
Ах, вы, народец наглый, подлый!

Но миновали опасенья,
Таиться не было стремленья,
И жили мы, как все детишки:
Учёба, игры, в ссоре – шишки…

Пешком на Ленинские горы,
Хоть под родителей укоры,
Летели стайкой устремлённой,
В купанье досыта влюблённой,

К Москве-реке, красе столицы,
Все повернув сначала лица
С вершины гор к ней, дорогуше,
Чей вид пленял все наши души, —

Так распростёрлася широко,
Что не охватит взором око,
Стоит могуча и привольно,
И восхищение невольно

Улыбкой светится на лицах,
Взывая ею ввек гордиться.
Потом спускались вниз мы с кручи,
И спуски были все могучи:

Почти катились вниз колбаской,
В деревья врезаться с опаской…
Но вот река и теплоходы,
И долгожданнейшие воды!

И на себе одни трусишки
Оставив лишь, бегут мальчишки
Быстрей бы плюхнуться в водицу,
Всласть от жары чтоб охладиться!

И долго плещутся с улыбкой,
И вглубь ныряют юркой рыбкой,
И, фейерверк как, всюду брызги,
Смех, крики, всплески, счастья визги!
И так до губ синюшных цветом
И дрожи с холода, при этом…
Потом, усталые, к подножью
Гор вылезаем с мелкой дрожью,

И там уж греем, греем тело,
Чтоб снова в воду захотело,
И накупавшись всё же вволю,
Мы ходоков имеем долю,

Идём, взбодрённые, к баракам…
Ах, нам купанье мёд, да с маком!
Идти – клянёмся! – завтра снова,
Но жизнь вдруг мнения иного,

Её указ и строг, и веский:
Тех надо в лагерь пионерский
Отправить, ведь уж пересменка,
Других – где молоко и пенка,

То есть в деревню, где раздолье,
Река и лес, и сласть‒застолье.
И остаются единицы,
Чтоб вмиг умчаться, будто птицы

На юг осеннею порою.
Жду очерёдности, не скрою,
И я, чтоб в лагерь пионерский
Быть с песней звонкою в поездке.

Там отдых чудный и занятья,
И все друг к другу, будто братья,
Кружки различные, походы,
И все весёлой мы породы,

И Дню родительскому рады,
Подарки ждём мы, как награды,
И ждём с родителями встречи,
Объятья, чмоканья и речи…