Мари Панар - Путь к Богу. Пандемониум

В восьмом круге Ада заключенные – рабы его законов!

И вот снижаться стал демон-змей меж скал разрозненных,

Преодолев рубеж последний территорий Злых Расщелин,

Дух мучим был пронизывающим нытьем ран болезненных

Здесь Герион – владыка, всемогущий властелин.

Сложив крылья, он стал падать камнем вниз – в яму!

И почти рухнув, выпустил из лохматых лап средь развалин

Жертву, вновь сделав взмах и вспарив, откинул духа к сраму

Прямо на дно той ямы выгребной, где бичуемы бесами

Души грешные, встречными потоками еле бредут. Драму

Вся процессия собой представляла с ее мерзкими ужасами!

Хлысты свистели и воздух оглашали ударов глухим эхом,

Что смешивалось с изнывающими жалобными возгласами!

Не сломленный ни всеобъемлющим ужасом, ни страхом,

Путник, поднявшись с «преклоненных» Диаволу колен,

Внезапно был оглушен женским заливающимся смехом.

Тот хохот был совсем не добр, а зол и неудержимо гневен!

Скиталец окинул мельком пространство в округе,

Поначалу не видел ни зги. Глаза привыкли спустя момент,

И проявились очертания полусогнутых теней в дуге

Скалистой ямы, бредущих еле-еле. Напротив оппонент —

Демон восьмого легиона, держащий в лапах по хлысту,

Что смастерил из позвонков людей, в виде длинных лент.

И смолк тот инфернальный смех. К костяному кнуту

Лишь было приковано внимание усталого путника.

Средь бредущих грешников удар за ударом наводили смуту.

Шею духа сзади облизало нечто. Спиной он ощутил спутника.

Липкий след горел. Неуловимое присутствие напрягло жилы.

Дух боялся повернуться и узреть навязчивого проводника.

Сделав глубокий вдох, дух нашел в себе волевые силы,

И развернулся с широко открытыми от ужаса глазами.

Первое что он увидел, были приставленные к горлу вилы.

Отшельник замер словно опутанный невидимыми узами,

И, присмотревшись, увидел прекрасный женский образ,

Но с длинными черными рогами. И девица залилась слезами

Горючими и развопилась на мгновение, но замолчала враз!

Суккуб – демоническая натура с ложной внешностью

Красивейшей девы, коей ни один смертный не даст отказ!

Обольстительница высасывает ее жертв с неизбежностью

В процессе сладострастного незабываемого соития,

Заканчивающегося смертью мужчины. И с поспешностью

Бегством ее с места преступления. Не знает жалости бестия!

Первый ров восьмого круга стал пристанищем для сводников

И обольстителей, нарушавших каноны христианского бытия.

Чертовка с вилами в изящных дланях средь наемников,

Что измываются над развратниками и нечестивцами,

Застрявшими тут на веке, отбывая кару насильников!

Застыла девица как вкопанная, хлопая тихо ресницами.

И стоят они с путником молча друг супротив друга.

Ошеломленному «красотой» было не пошевелить пальцами,

Попав в тугие путы всепоглощающего немого испуга!

Тут рогатая «коза» начала его «бодать» вилами, назад

Заставляя пятиться к скале. Он понял, что она-прислуга

Той дьяволицы, что наблюдала за действом сверху. Над

Рвом возвысившись, она сидела в шикарном царском ложе,

Что высечено было в скальном массиве и не имело преград,

Кроме как непреодолимой высоты. Мороз по коже

Пробежал от столь превосходящих числом темных сил!

Не видел дух взгляда мрачней чем у жрицы Ада. И строже!

Как только путник отвлекся, суккуб в рану его укусил…

Присосавшегося суккуба за рог дух резко схватил.

Второй рукой посохом по голове оглушил демоницу.

Разжав челюсти, суккуб руку путника нехотя отпустил.

Толкнув ее посохом, отдалил от себя рогатую девицу.

Та в исступлении билась и слюной истекала, стоя поодаль.

Путник беглым взглядом пытался найти лестницу,

Ведущую наверх глубокого ущелья. Лик его выражал печаль,

Ведь ничего похожего он не увидел. Лишь развалины камней

Окружали его. Дьяволица встала с ложа, и ее красная шаль

Ниспала вниз, обнажив идеальное тело до самых ступней.

Подойдя к обрыву, блудница поманила духа пальцем,

Изящно потянув за рычаг, запустивший механизм ступеней,

Выдвинувшихся из скального массива. Он был незнакомцем.

Но будто ждала она его появления, и, чтобы погубить,

Открыла путь наверх. Дух шагнул на ступень, ноя сердцем.

Теперь судьба его в ее руках. Лишь возжелав его истребить,

Секунды хватило бы ей вновь легким движением руки,