Сергей Стукало - В судьбе моей осень...

И прядку с шеи уберёт,

И что с того, что в тот полёт

Душа заблудшая не хочет?

Хлопок, и нет былого тлена,

Лишь опадают конфетти…

Прости, любовь, меня. Прости,

Я не умею на коленях

Ни жить, ни делать вид, что жив, —

Меня прогнали, разлюбив,

На плаху, из былого плена.

И нет свидетелей паденья, —

Палач дурак. Палач – дурак…

Его топор дарит забвенье

Совсем не мне, а просто так…

Теплокровному, мне не пристало хвалиться

Хладнокровьем своим, что за давностью лет

Мнит свободой – петлю, мне распятия спицы

Ладят новые петли, и выхода нет.

Ничего не попишешь – я пью минералку, —

Мне не жалко вина, но от множества бед

Не спасёт рыбака несъедобность русалки,

И налаженный быт, и готовый ответ.

Просто там, за чертой, в ожиданьи полночном,

Мой несбывшийся сон – не допит, не отпет —

Будет кем-то просмотрен и взвешен заочно,

И порочным объявлен за тридцать монет.

Я устал и простыл, и постылая слякоть

Убирает глаза в просолённый корсет, —

Непорочно зачатому хочется плакать,

Но мешает толпа и порочный сюжет.

Мой заброшенный сад

Все тропинки проспал, —

Одичал виноград,

И вьюнок – одичал.

И дичится душа, —

Ей, душе, невдомёк,

Что не кормят с ножа

Одичавший вьюнок.

Что уходят мечты

В эту боль навсегда,

Это я, это ты,

Это дни и года.

Это память горчит

Перезрелым плодом,

Это сад мой скорбит,

Зарастая вьюнком.

Все уходят… Уходят.

И мне ни к чему

Доживать несвободу,

Листая тюрьму…

Я уже не смогу, —

Ну и что ж, ну и что ж, —

Режет душу на вдохе

отчаянья нож.

Я сгораю дотла

Под холодным ножом, —

Ты не зло, ты не зла,

Я опять не о том:

Просто плоть остывает

Уже навсегда,

И не раны виной,

А бессонниц года,

И бездонная память

О самом больном, —

Я молчу, остывая,

Под острым ножом.

Говори, не молчи, —

На душе – горький лёд,

Моя память горчит,

Но под утро – умрёт.

И утихнет под утро

Усталым дождём, —

Умирать – это мудро, —

Затем и живем.

Нас забудут. Наверно, так надо.

Я б сумел, но зачем и к чему? —

Этот морок увядшего сада

Я прощу и, наверно, приму.

Я прощу и обиды забуду —

Нет любви без прощенья обид —

Только эту простую простуду

Мне не скрыть: я убит, я – убит.

Я убит и уже не воскресну, —

Остывающий лоб не целуй,

И мою недопетую песню

С каменеющих губ не воруй.

Не воруй – ибо нет этой песни:

Мертвецы никогда не поют.

Я убит и уже не воскресну, —

Похоронку другой принесут.

Есть степенность у степени этой, —

Сквозь себя, сквозь Сизифов надрыв,

Я вращаю устало планету, —

Я вскрываю себя, как нарыв.

И скользят, ускользают ступени —

Нет опоры ногам и душе —

Жизни нет для меня на коленях,

Но и стоя не выжить уже.

Ну и что, что грызут по живому,

Ну и пусть, – мне уже ни к чему

Возвращаться к забытому дому,

Превращённому кем-то в тюрьму.

Исчезаю усталою тенью,

Не склоняясь в чужом падеже, —

Жизни нет для меня на коленях,

Но и стоя не выжить уже.

Бессмертны песни, сказки и стихи,

которые Любовь в Душе родила...

Ну, а злодей или его могила —

Здесь ненадолго. Тяжкие грехи

имеют свойство рассыпаться в прах...

Слова наветов, злобного коварства —

политы ядом. От него лекарство

заложено Всеведущим в веках, —

их жернова крошат проклятий пыль,

их мерный ход никем не отменяем,

и мы с тобой не ведаем, не знаем —

чей скорбный холмик захватил ковыль...

Её глаза – усталые, слепые, —

Взор отвела, и целый мир померк...

О чём спросить безмолвную Россию

Страну воров, пророков и калек?..

Она смолчит, своей вины не зная,

Земля потерь... Здесь храмы на крови,

Здесь каждый камень – это Русь святая,

И каждый ветер плачет о любви...

Молчи, душа. Дверей не отворяя,

Сгорай во мне, подобная углю...

У нас орда и осень – золотая, —

У нас беда – я двери отворю

И сяду у крылечка, там, с бедою,

И поведу извечный разговор:

Не о любви, любви давно не стою

(её не стоит душегуб и вор),

А о душе, – она углю подобна,

И, словно ночь, безмолвна и слепа, —

И только тьма в её глядится окна,

И глупым ветром плачет невпопад...