Валентин Сорокин - Ты моя

В любви нет воли и в судьбе нет воли,
Не приручить желаниям чудес.
И я давно седей луны, а поле
Звенит травой зеленой до небес.

Летело время вьюгой и смеялось,
Я к звездам шел из гиблой темноты,
И надо мною мать моя склонялась,
А с нею – Богородица и ты.

В слезах мы захлебнулись и в разврате,
И путь сквозь покаяния тяжел:
Вот я искал других и виноватил,
Но виноватей всех себя нашел.

И если я ни разу не родился,
Тогда зачем, горяч и остроуст,
В лучах полдневных жаворонок бился
И снеговел черемуховый куст!..

За морозом – ветер и метели
По селу и городу прошли.
Вот летели и не долетели
До России нашей журавли.

В тьму попали, в холода попали,
До сих пор я вижу, до сих пор,
Как с небес по одному упали
В синий леденеющий простор.

Чтобы вечно властвовать над нами
Святости, не зная кандалов,
Где упали – вспыхивает пламя,
Золотее новых куполов…

На колени встанем перед Богом,
Ты и я,
нам вместе веселей:
«Господи, мы просим не о многом —
Пощади летящих журавлей!

Бедные не платят за богатых,
На врагов не плачутся враги,
Сбереги влюбленных и крылатых,
И не предающих сбереги!»..

В мире ужас воцарится тихо,
Там и тут безлунье,
там и тут,
Если журавель и журавлиха,
Две последних песни, упадут.

В черёмушниках белых мая,
В пьянящей зелени лесов
Я поцелую, обнимая,
Тебя средь птичьих голосов.

День вызвенился колокольно
В берёзах белых – голубой,
И ни о чём душе не больно,
Ведь ты со мной и я с тобой.

Пусть пролетают наши годы
И песню нашу там, вдали,
За чёрные крутые воды
Вдруг уронили журавли.

Черёмуховый куст белее
Пурги, охапки снеговой,
И ты дороже и милее
И горше думы вековой.

Закат сгорит, но остается
Созвездий зовная тропа,
В России русским не дается
Простое счастье и судьба.

О сколько сил и сколько воли
В страданиях погребено, —
За горизонтом плещет поле,
Как жаль, что пройдено оно!..

Спит вода болотная в урёмах,
А заря приподняла крыло,
И цветущей кипенью черёмух
Мне глаза на миг заволокло.

Я хотел бы в мире повториться,
Да нельзя – над нами вечный Бог,
Я хотел бы в жизнь твою влюбиться,
Но тяжел туман моих дорог.

Даже утром, лиственно-зелёным,
Тайна ожиданий нелегка:
Посмотри, опять с лебяжьим стоном
Движутся над нами облака.

Вот и под болотною водою
Тыщи лет лежит без перемен
Горевою глыбой золотою
Мёртвое страдание измен.

Начинает песню удалую
Тёмный лес, приветствуя зарю,
Я тебя сегодня поцелую,
Завтра снова это повторю.

Нашу радость укрощает смута,
Ветер гибельный
распятых лет,
Словно та черёмуха кому-то,
А не мне роняет белый цвет.

Что ж я плачу, седой человек,
Иль печальнее песню не слышал,
Я ведь прожил означенный век,
Словно вдруг за околицу вышел.

И увидел, как в центре земли
Погибает Россия родная,
А над нею летят журавли,
Высоко и прощально рыдая.

Разве ты молодой не была
И в ладонях моих не дышала,
Но завьюжилась черная мгла
И на разум слеза набежала.

Через поле – страда за страдой,
Через рощу – беда за бедою,
В красном озере день золотой
Закипел за уральской грядою.

Так не пой же, не пой же, не пой,
Мы знамению не покоримся,
Лучше в грозном просторе с тобой
Затеряемся и растворимся.

Не достигнуть своих берегов,
Одиноко в пути умирая…
Серебристая бездна снегов
И пожары – от края до края.

То не месяц вдали блестит,
Не луна скользит по тропе,
Это сердце мое летит
В звездном небе опять к тебе.

Мир, настроженный и седой,
Слышит шорох твоих ресниц,
Ночь, надломленная бедой,
Опускается до границ.

Кто идет нас завоевать
В русском поле, в твоем дому,
Будет с губ красоту срывать,
К стону лапаться твоему.