Адам Ахматукаев - На стыке жестоких эпох. Переводы с чеченского языка

«Прозреете, когда меня не будет!» —
Твердил, как завещание, отец,
Наверное, предчувствуя конец…
А я тогда Творца молил о чуде,

Чтоб башни не обрушились мои,
На чьих плечах живу на белом свете.
Да, без отцов взрослеют быстро дети,
Печаль в душе навеки затаив…

Коль рухнул мир родного очага,
Прозрений горьких долгие дороги
Когда научат отличать в итоге
Добро от зла и друга от врага?

Как много лжи несут по свету люди!
И потому пока я, видит Бог,
От слов отцовских всё ещё далёк —
«Прозреете, когда меня не будет»…

Как радостно, когда отец в мой сон
Является и, как живой, глядит.
Но рвётся из груди печальный стон:
Неужто вновь меня покинет он?
И хочется заплакать мне навзрыд…
– Во сне ты улыбался! – мама говорит.

А моя седина родилась на железной дороге
Раньше, чем в этот мир заявился за счастьем и я.
Из военных времён, из далёкой жестокой эпохи
Между рельсов бездушных струится судьбы колея.

Я не слышал колёс и тоскливый, и горестный клёкот,
Их надсадный протест, и стальную нелепую прыть.
Но кипит моя совесть неистовым горным потоком,
Что родимую землю не в силах ничем оживить.

Я впитал до рожденья глухое проклятое время —
Время боли, разлук, неотмщённых обид и потерь.
Только пламя надежды, моё согревавшее племя,
Помогло одолеть и разлуку, и горе, и смерть.

С той надеждою мы не сломались, вернулись, воскресли.
Только чудится мне до сих пор до удушья, до слёз
На железной дороге печальная скорбная песня
Увозящих в изгнание старых вагонных колёс.

Краснощёкий закат отдыхает на горных вершинах.
Краток отдыха срок – только спелое яблоко съесть.
По домам поспешают с вечернего схода мужчины,
И тепло нашей дружбы с собой унести – им за честь.

То тепло – от огня, что Господь разрешил разгореться
В наших верных сердцах – и в его, и в твоём, и в моём.
Не расстанемся мы, посидим, по привычке из детства,
У любого, на выбор, за общим вечерним столом!

Как прекрасны друзей ненаглядных счастливые лица!
Но тропинку одну этой ночью навек заметёт…
Неужели же с кем-то из нас это вправду случится,
И назавтра село соберётся на траурный сход?

Не запятнайте рук бессовестным и чёрным.
На дерево топор поднять – позор и стыд.
Когда ещё крепки его земные корни,
Оно и без листвы засохшей простоит.

Ведь выжило оно в безвременье лихое
Без помощи людской в разграбленном краю!
И дерево порой становится героем,
Вцепившись в горный склон, как воины в бою,

Как старец, что хранил дух родины в изгнанье,
Как сын его седой, что чудом выжил там…
Пришли они сюда предутреннею ранью,
Чтоб поклониться вновь спасительным корням,

Которым засыхать нельзя по воле Божьей,
Как высохла листва страданий и обид!
Поднимется ль рука, чтоб память уничтожить?
Пусть дерево судьбы, как памятник, стоит!

Когда злодеи рушили престолы,
Когда царей растили из шпаны,
Когда в пыли – правдивые глаголы,
Когда борцы за истину – смешны,

Когда вдруг стала доблестью измена,
Когда геройство – дело подлецов,
Когда святому назначали цену,
Когда бежали дети от отцов,

Тогда в позоре этом был я лишним,
И об одном просил я в мире лжи:
«Родителей моих ты воскреси, Всевышний,
Чтобы открыли мне, зачем на свете жить»…

В нём прошлое за годом год
На фотографиях живёт.

Вот мама. Вот отец один.
А вот и я – их младший сын.