Михаил Солдаткин - В пору золотую

Какая новость вывернется вдруг
и чем нас припечатают для фарса,
а пульт, теперь почти «заклятый» друг,
в мой быт, да и в сознание прокрался.

Но все слова – простой самообман,
я выключу, пожалуй, это чудо,
не буду заводить шальной роман
с экраном,
и, глядишь, целее буду…

Последний день жары,
идет циклон,
прольется ночью дождик на газон
и солнце в нерешительности вздрогнет,
не выйдет утром,
все вокруг промокнет
и в лес тропинку нужную зальет,
раскиснет мир полянок и болот,
где каждая травинка – милый друг,
где сотни тысяч теплых,
нежных рук
все тянется ко мне —
– встревожен лес,
его гнетет небрежность и прогресс,
пейзажи исчезают, словно дым,
он раньше был дремуч, непроходим,
теперь – поля пожарищ здесь и там,
пеньки торчат в завалах по кустам,
обидно, что так вышло,
ты прости!
тебе теперь десятки лет расти,
разбрасывать и шишки, и сережки,
чтоб я спокойно спал в своей сторожке,
остаток лет дышал, любил, дружил,
любовью нашей вечно дорожил.
Мужайся, лес…

Мы утром за столом «гоняем чай»,
батон нарезан, сырники – на плитке,
Посмотришь – не житье у нас, а рай,
сомнений нет, исчезли пережитки.

А чай индийский крепкий – чудный дух,
из чайника заварка исчезает,
распелся, как положено петух,
и солнце гаммой красок одаряет.

Часы на стенке бьют, не торопясь,
глядим в глаза друг другу, как обычно,
и яблонька, к окошку прислонясь,
от ветра чуть качается привычно.

Вот так бы здесь сидеть и час, и два,
Забыв про неудобства и невзгоды,
любви приняв законы колдовства,
благословив все прожитые годы.

Прости меня, мой ангел, я болею,
тоска съедает сердце день за днем,
любить тебя я больше не сумею,
горит мое прибежище огнем.

Душа, как раньше, вроде, нараспашку,
но солнца в ней на донышке, чуть – чуть,
я снял с нее последнюю рубашку,
подняв со дна немыслимую муть.

Сегодня дождь с утра и неприглядно,
ручьи текут повсюду во дворе,
когда -то ты была еще желанна,
хвала той зажигательной поре.

Сейчас – другая жизнь, другие чувства,
я чую, как расходятся миры,
тебя давно не видел, стало пусто,
не спрятаться надежно от хандры.

Я к озеру пойду, устав томиться,
себе я много лет уже не лгу,
увижу, как туман на лес ложится
и тени копошатся на лугу…

Страдаю от любви, и каждый раз
упрямым мыслям нет пути наружу,
сегодня я опять увидел вас,
вы что -то, походя, твердили мужу.

Вы – наважденье, эхо над землей,
упрямый всплеск печали и порока,
на долгий срок убив во мне покой,
сумели обмануть меня жестоко.

Сижу в своей стандартной конуре,
и, карточки альбомные листая,
хочу с мечтой расстаться на заре,
взамен своей любви не предлагая.

Ведь все кругом обманно и смешно,
а сердце от желанья безоружно,
из жизни будто выпало звено,
и стало все постылым и ненужным…

Я отстранился от прежних дел,
столько успел, но осталось много,
в этой воронке горел, как умел,
тихо сползая с вершины пологой.

Я к перепутью вернуться хотел,
только вираж мой уже бесполезен,
годы работал и вот – не у дел,
мозг прибрала вездесущая плесень.

Ржавым замком все пути отсекло,
ключ где -то был, ну, а где – не знаю,
тучи сбежались, умылось стекло,
я, как и прежде, в раздумьях таю.

Раньше сносил все невзгоды, любя,
жил нараспашку, дышал и верил,
что бы ни делалось, все – для тебя,
жаль, что тот ключ навсегда потерян.

Видно, сгорела моя звезда,
только никто ничего не заметит,
все, что случилось – моя беда,
зло, как всегда, только в слабого метит…

Ты странно посмотрела и ушла,
сомненья не развеяв ни на йоту,
Всевышнему – безмерная хвала,
что снял с меня обузу и заботу.

Бреду один, желаний – ни на грош,
Там, за углом, трамвайчик мой любимый,
я, как всегда, и молод, и хорош,
достал билетик в мир неповторимый.