Оля Зверева - Я шагаю к Маяковке. Вместо Горького Тверская

Прогромыхал средь клёнов гость ночной,
Оставив потревоженным бульвар.
И виделось, что машет мне рукой
Взъерошенный весёлый мальчуган.

Растерянно брела я по путям,
Не понимая, как, когда и кем
Тот блудный пёс является ко мне
И ворожит, и ластится зачем?

Как будто в вольный, васильковый край
Зовёт и манит волжской чистотой.
Ко мне сегодня в сон влетел трамвай.
Проплыл сквозь жизнь разгаданной мечтой.

…И в памяти моей живёт весна.
Бушует, словно вечный океан.
Быть может, это первая любовь
Всплывает, как счастливый талисман.

Быть может, это сердится судьба,
Нанизывая ниточку из грёз:
В ней из ольхи серёжек кутерьма
И солнечный букет из жёлтых роз.

В ней белых майских ландышей дурман
И пьяные сирени во дворе.
Бушует, словно вечный океан,
Записка, что держу сейчас в руке:

«Ты знаешь, я хочу с тобой дружить.
Не скажешь – да, я не сумею жить.
Быть может, это ты моя судьба?»
И в памяти моей наша весна.

«Ты уходишь, как поезд. Я одна на перроне…»

Вот эпиграф к ещё не написанной жизни моей.
Но рассвет, начинается день и в вагоне
Я стою у окна. А в руках твой подарок, —
Хмелящая нежность, – сирень.

«Нет, не плакать, дождь, не плакать…»
Эта песня звучит в перезвоне колёс.
Мне пока не страшны, ни морозы, ни осени слякоть.
И, конечно, в весну меня поезд рассветный увёз.

И потом, лишь потом, снегопады и летние грозы.
И потом зимний холод, промозглый осенний озноб.
А сейчас: «Ты уходишь. Уходишь. Уходишь, как поезд…»
Всё звучит монотонно под звуки спешащих колёс.

Жизнь летит, поезд мчится, осталось чуть, чуть перегонов.
И вагон стал родным, как родительский дом.
В такт колёса стучат, станций сонных в ночи перезвоны.
И знакомый перрон, и хмельная сирень за окном.

«Поезд, поезд уже в дали, его не вернёшь…
Поздно. Мне любить тебя поздно…»
Улыбается юность, и слышится песня сквозь дождь:
«Мне любить тебя поздно…»

Москва, Москва – чужой и шумный город.
Ты не бываешь тихим и пустым.
И я порой испытываю голод
По суматошным улицам твоим.

Бегу к тебе, в твою толпу ныряю,
И наглотавшись этой суеты.
Я успокоюсь, будто понимая,
Что Ты, как Я, а Я почти как Ты.

Я иду по Тверской – вспоминаю:
Маяковка, Васильевский спуск…
Мы по Бронной шаги отмеряли —
Дом на Гашека. Вечер. Грусть.

Прёт
из глаз поэта
неистовство.
Бьёт
из них фонтаном
свобода.
Разлетаются
яркими
искрами
Удаль,
воля,
сила народа.
Голос дан,

пусть гремит

над сводами
Слов обвал.
Пой,
кричи —
Вихрь

подхватит

горячие искры,

обратит в лучи.
Пронесёт
по земной
орбите,
Запаяет
в огненный
шар.
Мощным,
ярким потоком
стремительным
обернётся
небесный
дар.

Всласть шуми,

поэт и не бойся.

Покаянный ответ,
Вам
держать

пред могуществом

Солнца,
Отца планет.

Прёт

из глаз поэта —
невысказанность.
Не молчи-

кричи,

не сумеешь

сказать

не родятся,
Дети
Солнца,
света
лучи.