Екатерина Буглак - Сны Русалок

Мшистый лес и пальцы мерзнут,
Прикасаясь к воздуху.
Мысли тонут в сырой массе;
«Умирая, мир прекрасен…»
Прошепчу я,
Вздохом лишь тишину нарушив,
Тут же.
«Замечталась… Ухожу»
Ты, любимый, спи спокойно,
Я тебя не разбужу.

Я слышу тишину любовных встреч,
И в горле лезвие и тяжесть
Верхних век.
Я знаю: что судьбой не уберечь,
То вряд ли будет длится
Целый век.
Но всё что было,
Всё, что будет,
Всё в одно
Мгновенье слилось.
В тёплое молчанье, во взгляд на кожу,
Белое вино,
Ручья, где мы сидели, тихое журчание.

Смотришь иголками ста тысяч глаз,
Я – голая перед тобой на раз.
Не ввинчивай!
Хоть ты меня прошей
До самых ниток, швов, самых вшей.
Не быть нам вместе!
Но не потому,
Что имя твое не приставно к моему
И не потому,
Что все это странно:
Дрожать от кого-то как будто в бреду.
Но потому что
Мы есть цемент.
Льешь в форму- не капает,
Пациент так психиатру звонит:
«Едет крыша уже от нее у меня!»
Вот будущее. Узнаешь себя?
Мы просто друг друга сведем с ума
Ты от меня. Ну а я сама.

Я знаю: в жизни бывает гадко,
Гнусно, черно.
И в лицо тебе говорят что ты —
Человек Никто.
И что ничего не добьешься,
А будешь сидеть и смотреть
В окно из многоэтажки, завешенное
На треть.
Что лезешь ты не туда и лезть тебе
Ни к чему.
Ведь стране нужны люди-тени,
Приравненные к дерьму.
Но я вот что скажу ребята: хватает
Всяческих псов.
Подлецов, завистников, льстивых и,
Попросту, адских глупцов.
Мимо вы просто идите
Дорогой из кирпича.
Пусть даже от трудностей этих
Временами крича.
И как бы не били волны в
Морщинистое лицо.
Как бы не было больно, обидно, плохо
Вы просто поверьте в то:
Что пишите вы историю, тихо к мечте ползя.
И потомки потом скажут «можно»
Где раньше было «нельзя»
А вы выпрямитесь в струну на
Океанский рассвет.
И улыбнетесь тихо
Счастьем своих побед.

Моя дорогая, прости.
Тысячу раз прости!
Что не нашел к сердцу
Твоему я прямого пути,
И на душе твоей розы,
Вдруг перестали цвести,
И в будущее уже
Заметены все дорожки.
Я знаю: ты не услышишь,
Но я на ветер скажу-
Просто когда ты дышишь
Я в унисон дышу.
Слёзы, слёзы, океаны
Море, слёзы, океаны.
Нигде в целом мире не найти мне
Простой ответ:
Почему же глаза твои – ранний
Берлинский рассвет,
Почему, глядя в них я пьяный,
Я самый пьяный.

Почему уходят в волны моряки?
Потому что есть любовь,
А есть свобода.
И прекрасно прикасание руки
Нужной, ну хотя бы раз в полгода.
Понимаешь?
Серый сад, и дождь и снег.
Я сижу за чаем с кошкой и синицей,
А ты где-то не останавливаешь бег,
Чтоб хотя бы ночью мне приснится

Льется песня луговая,
От девиц, свободных тут.
От апреля и до мая
Тишь мой самый лучший друг,
И смотрю я так устало
На горчичные поля, на луга
На тучи-вату, на гнедые тополя.
И выравнивает душу
Мне простой родимый зов:
«Все собрались-ка в столовой!
Внученька, обед готов!»

В сумерках лучшее время,
Чтоб поговорить о любви.
Не злись на меня синей злобой,
Собаку в хвост не гони.
Чай оставь, да подсядь к сизой юбке
В желтоватый мелкий цветок
Помолчим… Пусть лишь сын
Прерывает, повторяя
Домашний урок.

Ночь была неприглядна. Тиха.
Лес стоял как строй инков могучих,
И строку из восьмого стиха
Я не встала писать черной ручкой.
Не затем, что они о тебе,
И засохли в стекле все чернила,
Но затем, что я стала себе
Тишиной гробовою лишь мила…

Белые кусты как те невесты,
Обнажают сокровенное весной.
Ночи тише и таинственнее мысли,
И короче между мною и тобой
Пропасть, возведенная годами.
И теплее между пальцев воздух
Душ.
Голова кружится от всех трелей,
От настойчиво цветущих ранних
Груш.
Прислонись и ты ко мне небрежно,
Поцелуй, как будто нехотя,
Светлых кос касаясь нежно-нежно,
Как разбалованное дитя.