Маргарита Берг - Когда-то были стихи. Но прошли

Мечты уходят без следа,
И их вернуть никто не властен.
О несуществовавший Мастер!
Прощай отныне навсегда.
Наверно, худшая беда,
Когда легенда умирает,
И снова темен путь, и рая
Ни в чьих глазах не увидать…
Упала сказка, как звезда,
С небес на землю, в грязь и слякоть…
Но над легендой глупо плакать,
А лучше новую создать.

Два дня – весна,
И снова белая тищина.
А у тебя глаза, как после горького сна.
Забытый сон —
Среди мигающих серых крон
В волненье парков горит измученная Луна.

Что помню я —
Так это боль и вина моя.
Месяц плывет, над ночью качая свои края.
А ты – забудь.
Горит мерцающий лунный путь.
Не тронь мой крест, у тебя дорога своя.

Любимый мой,
Храни золотой покой.
Забудь тот скрещенный парк под черной лунной рекой!
…Два дня – весна,
И снова белая тишина.
А у тебя глаза полны такою тоской!

Маргарита заплакана.
Свет над холодным апрелем.
Где-то бредит фантазией Мастер, не встреченный ею.
Ершал а им пасхальный. О светлая эта неделя!
Как безжалостна эта неделя!
Светлее.
Светлее.
Светлее.
Испытание светом.
Она ли потом отречется
От божественной боли, от вечности синей и мудрой?
Плачут улицы солнцем.
Светло.
Маргарита смеется.
Мерзнут слезы на солнце.
И утро.
Проклятое утро!

Мой слабый друг, оправдываться хватит.
Мой бывший друг, а нынешний предатель,
Мне ясно все. В одном я горько каюсь:
Ты не обжегся, рук моих касаясь?
Чем я сильна – мне повторять не надо.
Тебя убить достаточно и взгляда,
Тебя проклясть достаточно и слова,
И ты достоин жребия такого.
Все жду – когда ж найдет коса на камень?
Кто схватит пламя голыми руками?
Кто мне в глаза взглянуть не побоится?
Нет, не дождаться мне… Не домолиться.

Привет, неверный. Что ты слышать хочешь?
Зачем ты звал мой суд?
Ступай туда. Не должно тратить ночи,
Когда зовут.
Ты удивлен? Привык к другим напевам?
Ты жалкой ласки ждешь?
Мой бывший друг, мелка для королевы
Такая ложь.
Пусть мой венец – из боли и утраты,
По чести мне ответь:
Какой храбрец отважится, как латы,
Его надеть?
Кто, опоенный властью, как отравой,
Мой крест поднять рискнет?
Девица та?… От тяжести державы
Она умрет.
Алмазов блеск – отравленные стрелы,
Они убьют ее…
Здесь я – владыка. Я в своих уделах
Сужу свое.
И час пришел забыть, что снисходила
До вида ваших лиц.
Ниц пред венцом! Я голову покрыла.
Падите ниц.

– Эй, богатый! Открой ворота!

– Ай, счастливый – свадьбу гуляешь?!

– Нагадать тебе трудно что-то,
Чего сам ты еще не знаешь!
Пусть, красавец, спляшут цыгане —
Для тебя, для твоей голубки!

– За девчонкиными ногами
Не успеть разуд а лой юбке,
За плечьм и кудр я м не угнаться!

– Ай, жених, ты на девку глянь-ка!
Молодой бы не стушеваться,
Это ж зелье, а не цыганка!

«…Эй, замри! Для тебя танцую.
Стань бледнее… Еще бледнее!
Вспоминаешь ли, как целую?
Ай, супруг, – поцелуйся с нею !
После яства пожуй сухарик!
Ай, родимый, – а что? Не спорь-ка! —
Мы ведь танцы за так не дарим.»

– Заплати же за танец – горько!

– Горько! Ну-ка, целуй, красивый!

– Горько!

– Ай, так целуют мертвых!
Эй, цыгане, глядите, – диво!
Кто ж поверит в такое «горько»?!

– Тут целуются, не целуя!
– Прочь, цыгане! Тут свадьба злая!

«…Эх, жених… Не гляди, тоскуя, —
Мы в расчете. Беда – былая.
А дороги – на все четыре!
Я цыганка – своя повсюду…»

– Эй, богатый! Ворота шире!

«Ай, несчастный, гуляй… покуда…»

Я – хозяйка этого сундука.
Я вынимаю из него
Одну за другой
Усталые звезды
Разочарование за разочарованием,
И измученный отчаянием шепот
Слово за словом
Как ненужные вещи
Я вынимаю из сундука,
Я – его хозяйка;
И, хмуря брови,
Не могу вспомнить,
Куда же,
В какой уголок,
Я запрятала ту единственную,
Еще неизвестную мне радость,
Ту звезду, которая,
Как таблетка нафталина,
Бережет в сундуке
Все остальное добро
и зло.