Анатолий Бергер - Времён крутая соль [сборник]

То дрожь трамвая над Невой

Иль злая дрожь колючки ржавой?

1975

Чёрный всадник на белом коне

Грозно скачет навстречу волне,

Лупоглазые прожектора,

Тёмных веток глухая игра,

Дивный храм на колоннах своих

Держит древний божественный стих,

Купола отражённо горят

И фигуры святых говорят.

Всадник скачет отчаянно прочь

От молитв и от мрамора — в ночь,

А куда — не узнаешь вовек,

Только ночь, только небо и снег…

Чёрный всадник на белом коне

По ночной тяжко скачет стране.

1985

Тяжёлым льдом Нева объята.

И всадник чудится черней,

Как прежде, скачет он куда-то,

Вздымаясь сумрачно над ней.

Под небом от зимы усталым

И словно падающим вдруг

Стал город призрачным и малым,

Скрыть не сумевшим свой испуг.

2012

Как тихо в городе моём

В неторопливости прогулки,

Когда бредём с тобой вдвоём

И вдруг увидим в переулке

Старинный дом, старинный век,

Приземистый, широкоплечий —

Прервало время, словно бег,

И словно бы бормочет речи

О чём — теперь не разберёшь,

Не оживишь, не восстановишь,

Но тайную почуешь дрожь

И тайный смысл на миг уловишь.

2011

Зима — привычный собеседник.

На лапах елей снег навис,

Обвил стволы берёз соседних

И медленно сбегает вниз.

А там сугробы друг за другом,

Пустая, длинная лыжня,

Кусты торчат, как бы с испугом

Поглядывая на меня.

Но я не трону, не обижу,

И ни о чём не попрошу.

Всё понимаю я, всё вижу,

За ними следом я спешу

Туда, во глубь зимы, которой

Упорно посылаю весть —

О чём? Поведаю не скоро.

Невесть когда ещё, невесть…

2010

Оттого что зима началась,

Обновилась душа на мгновенье —

В белизне есть великая власть,

В льдистом воздухе тайное пенье.

Кто услышал его, кто успел

Не забыть, записать эти ноты —

Для него мир и звонок и бел.

И небесные вспыхнут высоты.

2009

С берёзами играя в перегляд,

Бреду среди зимы, снежинок дрожи

Который день, который год подряд —

Привычный, примелькавшийся прохожий.

И кто я здесь, и что держу в уме,

Что выведать хочу у перелеска,

Неведомо забывчивой зиме,

Ни воронью, взлетающему резко,

Ни тишине замкнувшихся небес,

Что и сама порой ответа просит.

Я был. Я есть. Я шёл здесь. Я исчез.

Прощально снег шаги мои заносит…

2009

Ещё змеились в январе

Хитросплетения метели,

Ещё в берёзовой коре

Снежинки, угнездясь, белели,

Но утром находила мгла,

И небо пряталось от взгляда,

Ещё кругом зима была,

Но в ней какая-то надсада,

Какой-то смутный полусон,

Какая-то полудремота,

И ветер дул со всех сторон,

И бормотал всё время что-то.

2009

Одиночество березняка,

Дай мне допуск в твою тишину,

И отступит ночная тоска,

Не поддамся я тёмному сну.

Как белы, как прощальны снега,

И уходит в себя небосвод,

Так порою в свои берега

Вдруг уходит реки поворот.

И не видно ни света, ни тьмы,

И от яви сон неотличим,

Только помнишь, что время зимы.

Никуда не укрыться от зим…

2009

Плывёт февраль ещё студёный,

И мёрзнет лес, дрожа и ёжась,

Берёз отчётливей наклоны,

Осин и елей странна схожесть.

Как будто зелень потемнела,

Стволы почти неотличимы,

И снежные на них пробелы,

Как давних лет глухие зимы.

И тишина застыла, словно

На очной ставке с небосводом.

И ветра лишь порыв неровный

Их потревожит мимоходом.

2012

Под солнцем марта леденящим

Ещё не чувствуешь весны,

Но посвистом синиц звенящим

Зимы мгновенья сочтены.

Её дыханием усталым

Пронизан чёрно-белый лес,

И пахнет слабым снегом талым,

И зябкой синевой небес,

И горькой памятью, с которой

Век вековать и день, и ночь,

Как зэку с буквой приговора,

Что отменить уже невмочь.

2011

О сколько же мартовских зим

Я видел — и не сосчитать мне.