Анатолий Объедков - Стремнина (сборник)

Как в родах, с криком умирали,
Бесстрашно принимая смерть,
Чтоб там, за горным перевалом,
В небесную умчаться твердь…

Есть на равнине Илиона
Давно воздвигнутый курган,
Ветрами века опалённый
И уходящий в синь-туман.

Он в честь Мирины Легконогой
Насыпан благодарно был
И, окольцованный дорогой,
Он пробуждал священный пыл.

Искусно правя колесницей,
Неслась как буря на врага,
Она могла с ним так сразиться,
Что враг лишь ужас исторгал.

Она была непобедима…
И слава мчалась вместе с ней
Сквозь все века, и струйкой дыма
Кружилась в мареве степей.

Встревожен конь Пентесилеи, —
Навстречу мчится Ахиллес.
Царица смотрит веселее,
Круг тесный воинов исчез.

Последний, кто отведать хочет
Её удара топора.
Судьба ж другое ей пророчит,
Что в мир иной уйти пора.

Что ж, восьмерых она сразила,
Отважных, буйных, молодых.
И в ней ещё ликует сила,
И ей не нужен передых.

Но все ж Арей слабее Зевса, —
Копьё насквозь пронзает грудь.
И нету больше перевеса
Над греками. И не вздохнуть…

Там, за холмами, ойропаты…
Куда душой своей проник?
Они потребуют расплаты,
Коль ярость львиц бушует в них.

Они в Истории мелькнули
С победным криком на конях
И скрылись в затаённом гуле,
В далеких сумрачных веках.

Что им теперь твои тревоги,
Восторженный, игривый пыл?
Они прошли свои дороги,
Их ветер странствий отлюбил.

Теперь остались их курганы,
И стали пылью города.
И жизнь другая на экране
Уходит в вечность навсегда.

Сверкают музы в Херсонесе…
Галопом девы на конях
Летят к своей агапевессе,
В бездонных пропадая днях.

Любить мужчин они готовы
Безумно каждую весну.
Им гул откликнется портовый,
Где ветер в парусах заснул.

Им всё подвластно в мире этом:
И конский храп, и ширь степей,
Ночные скачки до рассвета
И бешеный огонь страстей.

И весь порыв, земной и звёздный,
Как бы теперь вселился в них,
Где нет судьбы большой и грозной,
А есть любви счастливый миг.

Священный пояс Ипполиты
Сверкает в храме ярким днём
Алмазом, золотом. Разбиты
Спартанцы! Весть летит как гром,

Как молния, на колеснице,
Прими, богиня, эту весть.
Ты помогла им так сразиться,
Что в их победе чудо есть.

Ты, Телесилла, поэтесса,
Водила в битву свой отряд,
И пала дымная завеса
На Спарту без больших преград.

Притихла бурная Эллада,
Померк непобедимый пыл,
Он, с гор срываясь, в пропасть падал,
Где раньше беркутом парил.

Притаился месяц в тучах,
Далеко ещё Рязань,
Но меня в пути не мучит
Степь и волчья глухомань.

Дух великого монгола
Высекает звон копыт, —
От гортанного глагола
До стрелы, что в цель летит.

Но давно орда промчалась
В смутном зареве времён.
Вспоминается сначала
Край, что не был покорён.

Живы пыльные страницы
Летописных древних книг,
Где лучинный свет струится
И церковный виден лик.

Нет, ничто нас не разбило,
Не о том кругом кричат, —
Время в трубы протрубило,
Разбудило звон меча…

Цветущий вереск спит на диких скалах,
Где буря в снежной бурке проскакала.

За млечной и туманною прохладой
Мне слышен шум гортанный водопадов.

В ущелье беркут прокричит, и эхо
Летит в пещеру, разрастаясь смехом, —

Как будто голос явлен великанов,
Впитавший гул клокочущих вулканов.

Возле башни, при долине,
Небосвод прозрачно-синий,
Лишь платан шумит листвою
Вместе с галькою морскою,
И приносит свежий ветер
Гул распахнутых столетий,
Что явились в ярком зное,
Как однажды грекам Троя…